Играем в поэзию

"Дорогая редакция, я сочинила стихотворение на тему "мать":

"Мама" - нет слова нежней.

Мы сердце ей все отдаем.

Пусть враги на нее нападут,

Мы их разобьем, постоим за нее.

"Берегите, товарищи, маму",

Завещал нам Владимир Ильич.

"Мама" - священное слово.

Люби же и ты свою мать".

Таня Г. (3 класс)

Что за "враги" такие? Откуда им взяться? Да, в сущности, неважно. Главное, "пусть нападут", а мы уж как-нибудь "постоим". Так уж нам завещано.

Нет на свете мамы дороже,

Чем в семье нашей дружной, пригожей.

Пусть она будет здоровой и смелой,

Пусть она бьется за правое дело.

Слава Г. (2 класс)

Опять ей, бедной, биться. Такая вот у них любовь. В суровости своей просто удержу не знающая.

Оберегая нас от зноя,

Укутывая нас в мороз,

Порой нередко забывали,

Что холод уж по ним пополз.

Алеша М. (6 класс)

Это опять на тему "мать". И снова сурово. От этих строк "холод уж" по кому угодно поползет.

По счастью не всегда они так беспощадны:

Мать я люблю, как растенье,

Мать берегу, как себя.

Мать отдает всю заботу,

Чтоб воспитать мне меня.

Саша И. (3 класс)

А пятиклассница Люда В. четко и недвусмысленно формулирует, почему мамы так любимы. Да потому что полезны:

У грузин и у татарок,

У таджика и узбека

Есть от мам большой подарок

Мамы дарят человека!..

И, наконец, стихи про дедушку, который хотя и не мама, но в нижеследующем сочинении странным образом ее напоминает:

Дедушка - это тот, кто родил меня.

Дедушка - это тот, кого вижу я.

Дедушка - это символ земной доброты.

Дедушка - это целое: я и ты.

Дедушка - это друг мой и это брат.

Как бы отдать я рад свою жизнь для тебя подряд.

Витя Б. (5 класс).

"ЗВЕРИНЕЦ"

Есть у Велемира Хлебникова большое стихотворение с таким названием. Не стихотворение даже, а целая поэма.

Я приведу здесь сокращенный вариант этой поэмы.

"О Сад, Сад!..

Где железо подобно отцу, напоминающему братьям, что они братья, и останавливающему кровопролитную схватку...

Где орлы сидят подобны вечности, означенной сегодняшним, еще лишенным вечера днем...

Где верблюд, чей высокий горб лишен всадника, знает разгадку буддизма и затаил ужимку Китая...

Где олень лишь испуг, цветущий широким камнем...

Где черный взор лебедя, который весь подобен зиме, а черножелтый клюв - осенней рощице, - немного осторожен и недоверчив для него самого...

Где обезьяны разнообразно скалятся и выказывают разнообразные концы туловища и, кроме печальных и кротких, вечно раздражены присутствием человека...

Где медведи проворно влезают вверх и смотрят вниз, ожидая приказания сторожа.

Где грудь сокола напоминает перистые тучи перед грозой...

Где смешные рыбокрылы заботятся друг о друге с трогателностью старосветских помещиков Гоголя...

Сад, Сад, где взгляд зверя больше значит, чем груды прочтенных книг...

Сад...".

Я прочел ИМ эту поэму целиком и спрашиваю: - Понятно?

- Смотря что, - отвечают ОНИ.

И тогда я впадаю в незапланированный экстаз и долго и восторженно рассказываю о способах использования заранее разработанного литературного приема, задающего принцип построения метафорического ряда, позволяющего за притчевостью изложения видеть вполне осознаваемые реалии окружающей действительности, которая будучи использованной в качестве рабочего материала для создания предполагаемого произведения... Тут я останавливаюсь и спрашиваю: - Что это вы на меня так странно смотрите?

- Интересно, - отвечают ОНИ.

- А понятно?

- А чего тут непонятного, - говорит один из НИХ. - Надо взять бумагу и написать свой собственный "Зверинец".

- Правильно, - говорю я. - А чего же мы тут время зря теряем?

- А вот это непонятно, - отвечают ОНИ.

- Ну вот и пишите тогда, - говорю я. - Только не обязательно "зверинец". Можно про цирк написать или про сумасшедший дом. Или про школу. Или про рынок. Или...

Но ОНИ уже давно строчили со страшной скоростью.

ИМ с самого начала все было понятно.

О, класс, класс,

Где моя соседка Яна просиживает

всю перемену под партой в поисках ручки,

А потом вылезает и найденной ручкой

сдувает с меня алгебру;

Где двоечник Юра по пол-урока простаивает у доски,

Не в силах сообразить, почему дважды два - четыре;

Где отличница Наташа сидит за партой с лицом отличницы

И рисует на клочках бумаги отличниц;

Где торопливая Настя целый день

торопится куда-то успеть,

Чтобы узнать, зачем она так спешила;

Где задумчивый Саша говорит так тихо,

Что на другом конце коридора

приходится переспрашивать.

Где общеизвестная Ия стоит у окна,

как памятник неизвестной семикласснице,

Вырубленный из глыбы известняка;

Где Сережа и Слава на всех смотрят с презрением,

А друг на друга с подозрением;

И где наша учительница тщетно пытается выяснить,

Сколько все это может продолжаться,

И если этому есть предел, то почему он не наступает.

(Марьяна Орлова, 13 лет)

В оркестре, где есть инструмент,

Черный, с тигриной пастью,

Толстый, с тремя ногами,

То воркующий, то гремящий,

В оркестре, где есть инструмент

Рояль;

В оркестре, где есть инструмент,

Скрипучий, как дверь в небеса,

С пустыми, как небо, глазами

И длинным, как жизнь, языком,

В оркестре, где есть инструмент

Скрипка;

В оркестре, где есть инструмент,

Изогнутый, как улитка,

Блестящий, как брошь и слеза,

С голосом, как у слона,