Играем в 'Спринт'

- В общем, распекать я тебя не буду. По многим причинам. Во-первых, и свою вину здесь вижу: не предостерег, не учел, что опыта у тебя маловато. Да и смысла теперь нет - сделанного не воротишь. - Он покрутил в руках погасшую папироску и ткнул ее в пепельницу. - Что касается Нины, тебе повезло. Выводы делать рановато, но, кажется, она в этом деле не замешана. Если, конечно, не считать, что ты ее в помощницы к себе определил... Улыбку свою оставь. Повторяю: поведения твоего не одобряю. В силу личных обстоятельств ты давал неполную, а следовательно, искаженную информацию. Не будь это первое твое задание, мы бы иначе разговаривали. В другой раз...

- Другого раза не будет, Игорь Петрович. Обещаю.

Он посмотрел на меня долгим испытывающим взглядом, будто решая сложное уравнение, где иксом был я, игреком Нина, а за знаком равенства чистое место, которое ему предстояло заполнить.

- Боюсь, Володя, не все так просто, как ты думаешь, - глухо сказал он, и я ясно почувствовал, что ему известно что-то, в чем он пока не уверен и что имеет ко мне самое прямое отношение. Поколебавшись, он решил, что напрасно затронул эту тему: - Подождем до завтра. Мне и самому еще не все ясно. - И подвел черту под этой частью разговора: - Продолжим, время не ждет. Что там у тебя с записью получилось?

Лучше б он меня выругал. Нина к делу не причастна - он сам только что сказал это. Что же тут неясного? И почему надо ждать до завтра?

Я извлек из сумки магнитофон, вставил кассету и перемотал пленку.

Прослушивание заняло полчаса - ровно столько, сколько длилась запись в "Страусе". Все это время Симаков сидел не шелохнувшись, склонив голову набок и впитывая в себя каждое произнесенное слово.

Когда сработал автостоп и магнитофон остановился, он пробормотал что-то вроде "недурно, очень недурно" и изъявил желание прослушать концовку еще раз.

Я на глазок прокрутил запись назад и снова нажал на клавишу.

"...А за идеи, дорогой Вальдемар, положено платить", - раздался в кабине голос Стаса.

В том месте, где он упомянул об английском замке, Симаков попросил остановить пленку.

- Любопытно, - сказал он, задумчиво поглаживая подбородок. - Стас не сомневается, что ты помогал Кузнецову. По-моему, он не стал бы тебе врать насчет замка, как считаешь?

- По-моему, тоже.

Приятно было сознавать, что Симаков делает первые шаги на пути, который я успел пройти от начала до конца. Это щекотало самолюбие.

- Разрешите вопрос, Игорь Петрович?

- Да, - автоматически отозвался Симаков. Он все еще плутал в дебрях гостиницы, отыскивая среди сотен замков тот единственный, который двумя часами раньше я нашел подвешенным к груди Кикабидзе.

- Стас где-нибудь работает?

- Работает.

- А где?

- В порту, на буксире. Сейчас оформляет документы в загранплаванье.

- В загранплаванье?!

- А ты думал, для чего он валюту копит? - Симаков поднял из-под ног кулек и присоединил кассету к записке, положенной туда раньше. - Не отвлекайся, Володя, пойдем дальше. Итак, ты воспользовался заминкой и заменил кассету. Затем вернулся Стас. Он догадался, с какой целью звонила Нина?

- Нет, ему не до того было... - И я передал спор, который предшествовал заключению сделки.

- Когда, говоришь, Стас предъявил Кузнецову свой ультиматум?

- Не знаю, Игорь Петрович, но думаю, что это было скорее всего в сентябре.

- Из чего ты это заключил?

- Стас назвал только число, пятнадцатое, а месяц упустил. Обычно так говорят, когда срок не выходит за пределы одного месяца.

- Возможно, - согласился он. - Получается, у Кузнецова было время: неделя или даже больше. Мог продать что-нибудь из вещей или взять в долг.

- Зачем ему брать в долг, - возразил я. - Просто Стас ускорил события. Кузнецов давно задумал воспользоваться его идеей, да не решался, а после предупреждения нашел себе другого напарника и сам хапнул деньги.

Симаков реагировал неожиданно бурно:

- Что же он раньше не хапнул?! Чего ждал? Возможностей у него, по-твоему, не было? Он же не один год работал в "Лотосе", если б захотел, без всяких напарников выручку бы похитил. Что молчишь?

- Мне это как-то в голову не приходило, - признался я.

- Зря не приходило. Кузнецов считался хорошим работником. Это что-нибудь да значит. Стас вон и тот не отказывает ему в честности, допускает, что он не соглашался участвовать в преступлении из принципиальных соображений.

- Но как же так, Игорь Петрович, ведь Кузнецов ушел из "Лотоса" с выручкой!

- Вот и я думаю, как? - Его лоб собрался в мелкие продольные складки. - Из гостиницы он, конечно, ушел, это верно... Ладно, Сопрыкин, давай дальше.

В предельно сжатой форме я рассказал о том, чем закончились наши переговоры со Стасом, о машине Витька и об эпизоде в Якорном. При этом умышленно избегал каких-либо комментариев. Хотелось, чтобы картина была предельно объективной.

- Сними, пожалуйста, полотенца, - попросил Симаков. - Они уже высохли.

Я вышел из машины. С моря тянул ветерок. Поднялась небольшая волна. В темноте, у самого берега, узкой белой полоской вскипала пена.

Сняв с капота полотенца, я вернулся в машину.