Играй!

– Давайте начнем, – объявил мистер Уилсон, проходя к своему привычному месту в центре первого ряда. – Пройдемся сегодня один раз только, потом мне нужно заскочить к директору.

На этих словах он подозрительно покраснел, и Джесс с Лиззи не сдержали смех, тут же маскируя его под кашель. Мистер Уилсон только отмахнулся от них, как от надоедливых стрекоз.

– Давайте начнем, – настойчивее повторил он, и Теодор первым забрался на сцену. За ним цепочкой потянулись остальные ребята. Дэнни, друг Марка, занял место Кристофера за пультом. За музыкальное сопровождение отвечал Крис, но быть тут во время премьеры он не смог бы, потому что тоже играет, вот они и запрягли Дэнни. Все равно тот постоянно рядом ошивался и очень интересовался всем, что делал со звуком Кристофер.

Кристофер подошел к сцене, и Теодор с улыбкой протянул ему ладонь. Он закатил глаза, но послушно схватился за теплые сухие пальцы, ловко запрыгивая наверх.

– Вы знаете, что там есть лестница? – возмутился мистер Уилсон, но его слова привычно проигнорировали – зачем идти к лестнице, если можно забраться сразу?

Кристоферу нравилась сцена. Этот запах, немного пыльный, окутанный стариной, какой-то тайной – он был во всех театрах. Даже в их крошечном актовом зале, сроду не видавшем никаких постановок. И Крис был без ума от него. В сцене хранилось тепло аплодисментов, чьего-то восхищения, чьих-то слез, за сценой были спрятаны сотни историй, и, если замолкнуть на мгновение, прислушаться к тишине, можно было услышать шепот голосов, эти истории рассказывающих.

Кристофер знал, что ему не суждено связать свою жизнь с театром, да ему и не хотелось этого так, как Остину, или Лиззи, или Джессике. Но ему нравилось участвовать в этом, быть частью чего-то большого, чего-то красивого. Нравилось это суетливое беспокойство на репетициях, нравилось, как все вживались в свои роли, становясь на несколько часов другими людьми, примеряя на себя другие личности.

И Теодору… очень шла роль Орфея. Дело ли в том, что он действительно настолько погрузился в эту историю, или в том, что он сам очень похож на своего героя, но Кристофер был просто очарован его игрой. Голосом, взглядами, его плавными, не лишенными изящества жестами, которые пришли из занятий спортом. Возможно, это не тянуло на «Оскар» (ладно, это не сравнится даже с игрой той же Джесс), но что-то было в Теодоре, что невольно притягивало внимание.

Не говоря уже о том, что он был просто очень красивым.

Кристофер упорно игнорировал тот факт, что Теодор был лучшим только в его глазах.

Он разберется с этим как-нибудь потом. Или никогда.

Да, никогда – отличный вариант.

* * *

– Держи, – Теодор сунул ему под нос упаковку клубничного сока с уже вставленной трубочкой. Кристофер на автомате взял ее, делая несколько глотков, и только потом поблагодарил Теодора.

Тот только повел плечом в ответ, поправляя рюкзак и подстраиваясь под его шаг. Они молчали. После свидания между ними витала неловкость – не настолько сильная, чтобы испортить отношения, но явно ощутимая. Так глупо все складывалось, целый месяц Кристофер даже не задумывался о том, что чувствует к Теодору, а потом за несколько дней осознание вылилось на него ведром ледяной воды.

Правда в том, что все закончится в следующий вторник. Возможно, Теодор будет продолжать между ними какое-то подобие общения, а возможно, что гораздо более вероятно, вспомнит о том, что это было всего лишь наказание, и теперь оно позади.

Правда в том, что они учатся в разных классах, Кристофер работает после школы и занимается в театральном кружке, а у Теодора много друзей и тренировки по волейболу, их круги общения никак не пересекаются, и до начала репетиций они вообще должны были ненавидеть друг друга.

Правда в том, что они никогда не были близки и никогда близки не станут, но вот то, что происходит сейчас, – Теодор идет рядом с ним, плечом к плечу, у Кристофера вызывает такое чувство, что он еще ни разу не был ни с кем ближе.

Они вошли в библиотеку, привычно устраиваясь за самым дальним столом, который был скрыт от чужих глаз книжными шкафами. Второе место, которое Кристоферу нравилось. В библиотеке было всегда тихо, всегда мало народу, и ему казалось, что он сидит во временной капсуле, перемещаясь то в прошлое, то в будущее – все зависело от того, какую книгу он решал открыть.

– Ты сказал тетушке, что задержишься? – поинтересовался Теодор.

Кристофер вытащил из рюкзака учебники, хоть и знал, что заниматься сегодня не будет.

Он сделал еще несколько глотков клубничного сока, прежде чем ответить:

– Она привыкла к тому, что я задерживаюсь.

– Передавай ей от меня привет.

– Не веди себя так, как будто вы хорошие знакомые, – цокнул Кристофер, и Теодор очаровательно улыбнулся, подпирая щеку ладонью.

– Она от меня без ума.

Потом почти сразу он поднялся.

– Я схожу покурить.

Когда он уходил, Кристофер смотрел ему вслед.

Как-то так получилось, что Теодор узнал о нем очень многое, собрал его жизнь по частичкам. По обрывкам разговоров, по словам друзей, по тому, что Кристофер ненароком открывал сам.