Играя роли (СИ)

— Мы давно живем в нашем городке. У меня есть еще квартира, но не хочу в городе. Мне на природе больше нравиться. Хотя сейчас есть причина, что заставляет лететь в город. — поделился Андрей.

Машина по петляла по улочкам и вскоре мы стояли у ворот дома. Двухэтажный, деревянный дом выглядел не пугающим, а скорее наоборот, словно слился с природой, что не мудрено. Дерево всегда смотрится выгодно в постройках, да и в отделке. Его запах и тепло, что исходит от него, вселяют в душу забитую железом, стеклом и бетоном, что то исконно русское, родное что ли.

— Мы на месте. Сейчас познакомлю с Глебом. — паркуя машину, на дорожке у дома, отозвался мой знакомый.

Сердце ухнула вниз от услышанного имени. Просто сочетание букв, а в сердце тут же тоска и грусть. Забыть хотела, начать новую жизнь, выкинуть его из головы. И как я не бежала, прошлое всегда настигало и давило на больное место. Не скрыться от того, что было, и даже через несколько лет оно вернется и вместе с ним боль. Оно вообще способно всплыть в самый не подходящий момент и разбередить душу.

Я выдохнула мысленно заверяя себя, что мало ли на свете Глебов, что живут рядом с Питером. Наверное много. Но от этого не легче. Видимо анестезия, что я получила на Санторини, закончила свое действие и все, лиса корчиться от боли и скулит.

Куликов открыл двери дома и пропустил меня вперед. Я шагнула в светлую прихожую отделанную деревянными панелями. В воздухе витал еле уловимый запах парфюма. Смесь женского и мужского запаха и знакомые до боли нотки. И опять эта щемящая тоска в сердце. Опять. Старая рана начала ныть и нужно предотвратить ее вскрытие, иначе я опять впаду в уныние.

— Эй, Глеб, мы прибыли! Ты где? — закричал Андрей, кидая свои вещи на комод в холле.

— Я в кабинете! Проходи! — знакомый голос взорвал мои перепонки.

Шок. Нет не шок. Оцепенение, вот что я почувствовала сейчас. Нет. Не смогла. Не убежала. Оно настигло и вскрыло таки рану. Кровь с новой силой рванула из разорванного в клочья органа и отлила от лица. Шум в ушах и нет кислорода в доме. Как же трудно дышать. Нет сил даже сделать вдох или развернуться и уйти прочь отсюда.

Я стою не в силах осмыслить то, что происходит. Это злой рок что ли? Кто то там наверху смеется надо мной и опять сталкивает с тем, с чем нет сил сталкиваться.

Знаете что такое сумеречное состояние? Оно бывает после эпилептических приступов. Человек не осознает где он и что делает в этот момент. Вот и я сейчас впала в него. Я двигаюсь вслед за моим знакомым, как смертник за палачом. И вроде где то мелькает мысль бежать отсюда куда глаза глядят, но я продолжаю идти на автопилоте. Ладони взмокли, а во рту пустыня. Но движение продолжаю.

— Привет! — слышу сквозь шум в голове голос Куликова. — Я не один.

Он отступает на шаг в сторону и я впиваюсь взглядом в призрак прошлого. Смотрю не моргая и не верю. Это сон. Это мой кошмар, что мучает меня уже три года. И знаете как это бывает, думаешь, что сейчас проснусь, жмурюсь, потом распахиваю глаза, но ничего.

Опять смотрю и понимаю, что вижу не того парня из своего счастливого эпизода. Это другой человек. Нет. Внешне, это все тот же Глеб Бутузов. Но и не он, одновременно. За столом сидит усталый мужчина, с глубокими морщинами пролегшими на лбу. Щетина обрамляет некогда красивое лицо. Глаза потухли и четко видны синие круги под ними.

— Вы издеваетесь! — громко взрывается он. — Какого хр… ты притащил постороннюю в мой дом! Я же просил!

Он в бешенстве. Узнал. Да. Помнит еще. Не забыл. И лицо ненависть перекашивает, что удивительно. Это я имею право на подобного рода эмоции. Это меня предали. Это мной играли и после выбросили как не нужную вещь.

— Глеб! Ты чего? — растерялся Андрей.

Его друг не знает о нашем совместном прошлом? Он не сказал. Не счел нужным посвятить в свою игру других. Ну конечно, как можно сказать другу, что ты скотина. Поймет ли он? Судя по тому что я поняла об Куликове за короткое знакомство, нет. Он не поймет как можно вот так по скотски поступить с женщиной. Нет, тут дело не в полигавности, а в том, что он лично не сказал о расставании. Хотя легче бы не было. Но видеть лицо предателя и просто получить бездушное письмо, разные вещи. Это не иначе как трусостью и назвать то трудно.

— Убирайся из моего дома, я не кого не приглашал! — кричит мой бывший.

И его слова как пощечина. Они отрезвляют и выводят из коматозного состояния. Я стряхиваю наваждение и маска холодной стервы тут же натягивается на лицо. И опять слова всплывают в голове: «Сыграла ты, конечно, зачетно. Но вот только я, солидарен со Станиславским! Роль скажу была на троечку.» Ну вот сейчас перед тобой прима будет и это уже не трояк, а все сто из ста.

— Простите, но я курирую проект по отелям и ваш собственный! Так что хватит вести себя как заносчивая скотина и орать! Я не воспринимаю всерьез мужчин, что повышают тон, даже в их собственном доме! — надменным тоном выдаю я.

— Не учи меня как вести в своем доме! И не согласен я с вашей кандидатурой на проект. Опыта маловато! — выплевывает он.