Играя с судьбой (СИ)

Даже взгляд ее словно стал мягче, а я вздохнул. Я бы на ее месте разорвал этого сукина сына — Элейджа — в клочья. А она ему… доверяет? Понимает ли, что тот бросает ее в огонь? Понимает ли, с чем придется столкнуться?

Нет. Наверняка, нет. Пешек используют вслепую. Ареттар тоже не мог помыслить, чем может обернуться его краткий гастрольный тур по чужому миру. Не знал, что это не так просто — прибыть на Раст-эн-Хейм, передать предложение Элейджа, получить ответ и убраться восвояси. И что ждать ответа пришлось бы до старости… до тех пор, пока власть в Совете Гильдий не сменится. Наверняка он понимал, что нельзя танцуя с завязанными глазами на краю пропасти не сорваться на дно. Не знал лишь того что пропасть — вот она, рядом….

Гипотетическая вероятность найти в торговцах союзников стоила жизни послу.

Лигийцы! Словно малые дети в своем мире, где принято уважать права ближнего… Чистенькие, ухоженные, свободные.

Я потянулся к бутылке, вновь приложился к горлышку, стараясь не обращать внимания на недовольство Фориэ тем, что пью. Тянул мгновения до того, как придется отдать ей носитель и окончательно объясниться. Прежде чем продолжать разговор, мне нужно было растопить кусок льда, что возник в животе.

Я пил, а голова, против ожиданий была светлой. И в глаза бросалось так много деталей: рисунок кружева на ее воротнике — черные ирисы, биение пульса в жилке на шее, тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями… волосы, собранные в узел на затылке. Вытянуть бы шпильки, уткнуться лицом в их черный шелк, дышать, ею одною дышать… Идиот ее муж. Осел, идиот и бестолочь! Разве можно сравнить ее с молоденькой куклой? Разве можно променять… было бы на кого! Второй такой нет на свете.

Я поставил бутыль на стол сам, не дожидаясь вновь ее гневной отповеди.

— Мадам, пожалуйста, пройдемте со мной в кабинет.

Голос дрогнул. Некстати. Она лишь усмехнулась.

— Арвид, а у вас самого хватит сил для этого разговора?

Словно хлестнула по спине раздвоенным языком кожаной плети. Качнувшись, я сделал шаг к ней, поймал подбородок, заставил заглянуть в свои глаза… Будь она чуть трусливее, чуть покорнее, не знаю, чтобы и было. Но она смотрела спокойно. Не спешила ни пугаться, ни презирать.

Отшатнувшись от нее, я сбежал в ванную. Плеснул из крана ледяной воды на пылающую кожу, пытаясь успокоиться и ожидая звука захлопнувшейся двери, промокнул полотенцем лицо…

И нашел ее в кабинете. И эта чертова книга, которую который день подряд мусолил рыжий, была у нее в руках, а Фори пролистывала страницу за страницей, не отрывая взгляда. Ее молчание позволило мне успокоиться.

— Прекрасный перевод, — прошептала она, возвратив книгу на стол. — Не знала, что на Раст-эн-Хейм в чести поэзия Ареттара. Интересно, кто переводил, я не нашла указания на это. Но перевод, действительно, великолепен.

Кивнув, я взял книгу в руки. Открыл ее и тут же захлопнул.

— На Раст-эн-Хейм тоже помнят певца. А имени переводчика не значится, потому что Ареттар сам переводил на наш язык свои стихи и песни. Он хотел, чтобы их понимали. Спросите Олая Атома, и если он захочет, то расскажет вам пару баек о том, как они вместе с певцом кутили по юности. Этак пятьдесят лет назад.

— Олай бывал в Лиге?

— Ну что вы, мадам. Ареттар был на Раст-эн-Хейм.

Она взяла томик у меня из рук, положила его на стол, прошла по кабинету, остановилась у окна, хотя, что там высматривать в непроглядной темноте ночи? Спрятать лицо? Так тьма превратила стекло в ясное зеркало, и удивления от меня ей не скрыть.

— Допустим… — проговорила Фори. — Но мы отвлеклись. Вы сказали, у вас поручение… Вы говорили…

— Об общем враге.

— О том, что у вас есть информация от Элейджа.

— О том, почему мы стали союзниками…

— Чтобы получить документы, я должна вас сначала выслушать?

Кивнув, я сел в кресло, указав ей на второе — стоявшее с другой стороны стола, надеясь, что это не слишком большое расстояние удержит меня от безумств. Она села, сложила на столе руки и вперила взгляд мне в лицо.

— Я слушаю вас…

Никогда не думал, что так сложно будет заговорить. Язык замерз и распух. Мысли покинули дурную голову. Страх взял за горло, страх обуял, а под рукой не было бутылки единственного лекарства, которое могло бы его хоть немного развеять. Объяснять все Рокше было проще и легче — став моим наследником, он имел право знать, это не возбранялось. Рассказать же правду чужаку… немыслимо. Если они узнают — мне не сносить головы.

«Дали небесные! Да что я делаю», — пронеслось в голове. И тут же второй — насмешливый — голос из подсознания, отчего-то напомнивший мне голос Элейджа, парировал, язвительно заметив: «Да что значит разглашение информации в сравнении с тем, что ты уже сделал?»

Страх не отпустил, но морок сдуло. Я сплел пальцы в замок, посмотрел в лицо Фори, принимая вызов, и заговорил:

— Наши цивилизации враждовали сотни лет: за планеты, за новые колонии, за ресурсы, мадам. И все это время вы не догадывались, что кроме нас двоих — Лиги с ее полутора сотнями планет, и Торгового Союза в Галактике существуют и другие…