Играя в любовь

– Мне казалось, мы договорились, что для вас я Даниел.

Вспомнив предостережения Эдмунда и сомнения Луизы, Джейн осторожно сказала:

– Я не зову по имени даже хозяина сегодняшнего вечера, моего кузена. Полагаю, нам следует оставить все как есть, мистер Беллами.

– Вы ведь уже называли меня по имени. Что же изменилось?

– Простите мою импульсивность, но я поменяла свое мнение.

– О, это исключительное право женщины. Часто ли вы меняете свое мнение?

Его взгляд сразу сделался твердым и непроницаемым, явно разочарованным. Она часто видела похожее выражение лица в собственном зеркале.

– Если это необходимо, – отозвалась Джейн. – Не принимайте близко к сердцу, мистер Беллами. Мы оба непривычны к высшему свету и оба порой оступаемся.

– Ваша правда. – Он неуклюже отрезал себе кусок цыпленка, вонзив в него вилку. – Для меня большая честь быть принятым в столь узкий круг ваших знакомых, леди Киркпатрик. Особенно учитывая немилосердность вашего супруга.

Джейн взглянула на Эдмунда, сидевшего на противоположной стороне стола. Выражение его лица было весьма сосредоточенным: губы поджаты, глаза прищурены и действительно немилосердны, – но стоило ему заметить, что она на него смотрит, прежнее выражение тотчас же стерлось. Послав Джейн обаятельную улыбку, он отвернулся, словно происходящее во главе стола вызывало у него огромный интерес.

– Вам не нужно ничего говорить о муже, – пробормотал Беллами. – Слава его опережает. В обществе он на особом счету, и дамы его обожают, не так ли? Одна-две красавицы всегда готовы составить ему компанию.

– Не всегда. – С чрезмерным ожесточением Джейн всадила нож в мясо. – Во всяком случае не сегодня.

– Вы так скромны.

– Нет, всего лишь честна. – Джейн отложила приборы. – Давайте не будем говорить о Киркпатрике. Лучше расскажите мне еще немного об Индии.

– Ох, мои истории, несомненно, померкнут в сравнении с приобретенной вами книгой. Видите ли, я не готов к критике и ни в коем случае не осмелюсь поставить под удар свою хрупкую репутацию.

Джейн пренебрежительно хмыкнула, прежде чем поняла, что баронессам, вероятно, не следует хмыкать, и поправилась:

– Я хотела сказать, мне не все кажется правдоподобным. Должно быть, вы уже снискали себе популярность в свете, так что, чем бы ни занимались, обречены на успех.

– Почему вам так кажется? – пристально взглянув ей в лицо, спросил Беллами.

Вероятно, баронессы также не позволяли себе выражения раздраженного удивления, и Джейн, подчинив себе свои чувства, выказала лишь вежливую осведомленность:

– Только потому, что высший свет охотно вас принимает. Вам в моем вопросе почудилось нечто иное?

Что же он имел в виду? Сделав над собой усилие и надев маску вежливого безразличия, в уме она начала перебирать все возможные варианты. Что, если Беллами был пиратом? Нет, вряд ли, скорее контрабандистом. Вероятно, когда-то он вел дела с Эдмундом, и потому супруг не одобрял их общение, при этом не желая ничего объяснять.

Она улыбнулась, и Беллами расслабился, слегка откинувшись на высокую резную спинку стула.

– Вовсе нет, дорогая леди. Мы, деловые мужчины, так много думаем о своих планах и проектах, что порой забываем о манерах.

Его рука нашла ее ладонь на столе между тарелками и на секунду сжала. Прежде чем Джейн успела отдернуть ладонь или даже задуматься о значении этого жеста, он отпустил ее, дружески похлопав, и снова принялся за еду, а у нее по спине пробежали мурашки. Очевидно, он просто не догадывался о важности хороших манер в лондонском обществе? Джейн, и сама далекая от идеала, внимательно наблюдала, как следует вести себя за столом: какой вилкой воспользовалась Луиза для того или иного блюда, какую порцию перекладывала себе на тарелку с подноса лакея.

В точности следуя манере поведения подруги, она сказала:

– Вы упомянули о своих делах, мистер Беллами. Какого они рода? Я уже привыкла считать вас заядлым путешественником, но у вас ведь должны быть на то какие-то причины.

– Так и есть. Я занимаюсь торговлей: покупаю и продаю самые разнообразные товары. Лондон – это прекрасный рынок для сбыта, скажем так, необычных предметов.

Она удивленно похлопала ресницами.

– Как все это загадочно! И что же это за предметы такие?

– Вы любите секреты, леди Киркпатрик? – с усмешкой поинтересовался Беллами.

Прямота его вопроса отбила у нее всякое желание что-либо выяснять, и она предпочла просто ответить:

– Любила прежде, но не теперь.

– Большинство секретов так скучны, что не стоят и упоминания. – Беллами нанизал на острие ножа горошину и, прежде чем отправить в рот, заметил: – Но для многих они становятся обычным делом.

– Могу себе представить.

До настоящего момента ей и в голову не приходило пересчитывать секреты, которые следовало хранить. За годы жизни в деревне она научилась держать в тайне свои эмоции, скрывать от партнеров способность запоминать карты, а также утаивать истинные чувства к Эдмунду.