«Играю словом…»

Провожая на гибельный бой,
Прошептала отцу моя мать:
На земле мы родились Тверской —
И в землице Тверской нам лежать.
Помни, милый, единственный мой —
Это чёрное время пройдёт.
На земле ты родился Тверской
И тебя она любит и ждёт.

Возле Ржева в землице сырой

Оборону держали отцы.
И вставала землица стеной,
Зарывались в окопы бойцы.
С неба сыпался огненный шквал
И отца моего подкосил.
Грудью встретив осколок, упал,
Простонав: — мать — землица, спаси!

С белым шрамом под левым соском

Он дошёл до земли до чужой.
Под Тильзитом, пройдя марш броском,
Вновь снаряд встретил правой ногой.
В госпитальном вагоне, в бреду,
Обнажением нервов, больной,
Слышал, как батальоны идут
И ложатся в землице чужой.

И стонали в землице чужой

Души павших, взывая к живым:
Как нам быть без землицы родной,
Как вернуться к могилам родным?
Не окончится эта война,
Пока будем в землице чужой.
Привезите, родимые, нам
Хоть по горсти землицы родной.

Возвратившись с Победой домой,

Свои раны отец залечил.
На земле я родился Тверской
И с отцом всю её изучил.
Много лет, позабыв про покой,
Ярче делая жизнь для людей,
На земле я тружусь, на Тверской,
Создавая энергию в ней.

В День Победы, душой отдыхать,

На тенистый погост я иду.
Здесь лежат и отец мой, и мать
И в землице Тверской меня ждут.
Пролетит много вёсен и лет,
Но огнём невечерней зари,
Несказанный, немеркнущий свет
Над землёю Тверскою горит.

«Не приеду к тебе на машине…»

Не приеду к тебе на машине,
Не одену костюм дорогой.
Никогда я не был мещанином,
И, наверно, не стану ханжой.

Прихожу всегда полуголодный,

И оборванный, словно босяк.
Молодой, и с душою, свободной
От житейских больших передряг.

Прихожу среди жаркого лета,

По весне, или в зимней тиши,
У тебя оставляя столетья
Своей юной, бессмертной души.

Я любовь свою, капля за каплей,

Из груди своей медленно лью.
И, на строки её разбивая,
Свои песни тебе я пою.

И спасибо, за то, что не гонишь,

Что даёшь мне душой отдыхать,
Уходя от тебя ночью поздней
Я порой забываю сказать.

Грибная охота (акростих)