Играющая в Го

Я не ощущаю ничего похожего на потрясение от первой встречи, и у меня не трепещет сердце, как это случается каждое утро по дороге в школу, когда Минь проезжает мимо на велосипеде. Неужели наша история подходит к концу, едва начавшись, и любовь существует только в замкнутом пространстве моего воображения?

Неожиданно Минь кладет руку мне на плечо. Я вздрагиваю, хочу высвободиться, но он начинает ласкать кончиками пальцев мои брови, веки, лоб, подбородок. По моему телу пробегает дрожь. Мои щеки пылают. Мне стыдно, я боюсь, что кто-нибудь заметит нас сквозь листву, но сил сопротивляться нет.

Он привлекает к себе мою голову. Его лицо медленно, очень медленно приближается к моему. Я вижу веснушки на щеках Миня, и пробивающиеся усики, и сомнение в глазах. Я слишком горда, чтобы показать свой страх, и, вместо того чтобы оттолкнуть Миня, падаю к нему в объятия. Его сухие губы касаются моих. Я чувствую потрясение, когда влажный язык вторгается в мой рот. Меня словно уносит прочь бурная река.

Хочется плакать, но слез нет. Я царапаю ногтями спину Миня, он издает тихий стон. Щеки у него горят, под закрытыми глазами расползлись темные круги, он целует меня с жадностью студента, зачитавшегося редкой книгой.

Над верхушками деревьев утопает в легкой дымке город. Мое молчание не обескураживает молодого человека. Он ведет меня в монастырь на вершине холма. Заказывает молодому послушнику чай. Наполнив мою чашку, принимается вычищать косточки из ломтя арбуза, весело насвистывая и любуясь окрестностями. Стараясь не смотреть на Миня и разглядывающих меня монахов, я допиваю чай, поднимаюсь со стула, кое-как разглаживаю помявшуюся юбку и сбегаю вниз по лестнице.

Солнце, похожее на красную лакированную маску, катится к закату. Снег за городскими стенами растаял, обнажив выжженную местность. Очертания деревень сливаются с черной землей. Силуэты деревьев истончаются и тают в складках сотканного из сумрака покрывала.

Вечером мне снится кузен Лу. Он врывается ко мне в комнату, подходит, берет мою руку и прижимает к своей груди. Я чувствую отвращение, пытаюсь высвободить ладонь.

Но его пальцы сжимаются все сильнее, я чувствую жар его тела. Мною овладевает странная истома.

Я просыпаюсь в ужасе и липком холодном поту.

32

В начале осени я снова получил записку – неизвестная женщина назначала мне свидание в парке. Я был уверен – ее послали, чтобы выяснить мои намерения относительно ученицы гейши. В десять утра я отправился в указанное место, твердо решив отказаться.

На каменной скамье, поросшей рыжеватым мхом, под пламенеющим листвой кленом, сидела женщина в простом темно-синем кимоно с оранжевым поясом. Волосы ее были забраны в скромный пучок.

Я не поверил своим глазам. Без грима, с губами, едва тронутыми розовой помадой, Искорка выглядела десятилетней девочкой. Она встала и склонилась передо мной в поклоне.

– Благодарю вас за то, что пришли.

Мы расположились на разных концах лавки, она молчала, сидя ко мне вполоборота.

Я тоже не находил слов.

Прошло несколько долгих минут, показавшихся нам вечностью, и я пригласил ее пройтись по парку. Она следовала за мной мелкими шажками. Пунцовели клены, сияли золотом деревья гингко. Осенний ветер осыпал нас листьями. Мы прошли по деревянному мостику, обогнули пруд с изумрудной водой, обсаженный хризантемами, и остановились в открытой беседке, чтобы полюбоваться безмятежно-чистым небом и обвитыми плющом валунами. Шорох ее кимоно смешивался с птичьим гомоном. Я не находил в себе сил нарушить наше молчаливое единение.

На выходе из парка она низко поклонилась и ушла.

33

На площади Тысячи Ветров я играю против антиквара У, дав ему восемь очков форы. Проиграв, он вздыхает и откланивается.

Даже обычная партия в го изматывает большинство игроков. Чтобы восстановить силы, им бывает необходимо плотно пообедать и выспаться. Мой организм реагирует иначе. С самого начала игры мой ум воспламеняется. Предельная собранность доводит возбуждение до пароксизма. Закончив партию, я много часов ищу успокоения, тщетно пытаясь избавиться от переполняющей меня силы. Ищу и не нахожу.

Сегодня, как и во все остальные дни, я лечу домой, как на крыльях, предаваясь самым немыслимым мечтам. Мне чудится, что я покинула круг смертных, чтобы присоединиться к богам.

Какой-то мужчина окликает меня. Я поднимаю глаза: Цзин пересекает улицу на велосипеде. На багажнике стоит птичья клетка, прикрытая голубы шарфом. Он тормозит.

– Что ты делаешь здесь с этой клеткой?

Он срывает покрывало и гордо демонстрирует мне двух малиновок.

– Эти птички обожают гулять. Обычно хозяева берут их с собой на утреннюю прогулку и раскачивают клетку в такт шагам. Но мне до смерти скучно расхаживать по-стариковски, вот я и усовершенствовал процедуру.