Играющие тени

Авторы книги ответов не знают. Нет и единой гипотезы, чем, собственно, были порождены все эти довольно разные рассказы. Но можно смело утверждать, что когда фабрику снесли и на ее месте возвели жилой дом[255], его жильцов ожидало весьма нестандартное проживание.

Единственным специалистом, мельком осмотревшим находку, являлся представитель самарской поисково-спасательной службы Андрей Колесников. Используя специальное снаряжение, он спустился примерно на глубину 46 метров. (Что за подземный объект здесь обнаружили? Почему он уходил на такую большую глубину? Ведь даже глубина ныне знаменитого бункера Сталина, построенного значительно позже, составляет всего лишь 37 метров.)

Дальше на пути спасателя была вода. Хотя вниз по-прежнему уходила лестница, продолжение исследований требовало совершенно иного снаряжения.

Возмутительна реакция специалистов на данную находку. Ни Отдел по защите памятников архитектуры при областном департаменте культуры, ни представители городской администрации даже не потрудились установить ее историческую ценность.

Считаем необходимым отметить, что на район проецируется еще несколько рассказов о необычном. Прежде всего, уже практически ставший каноническим рассказ об «окаменевшей Зое» (январь 1956 г.)[256], а также о «летающей бабушке» с улицы Братьев Коростелевых.

Вернувшись к утверждению «было — не было», считаем интересным привести следующую историю. В ходе исследования подземного мира Самары, авторы обнаружили старую заброшенную галерею сливного коллектора. Обследовать его в глубину не представлялось возможным, поскольку вход в него надежно закрывала огромная куча бытового мусора.

Преодолев естественное отвращение, можно было подняться на кучу и, изогнувшись, протиснуться между потолком галереи и верхним слоем разнообразного хлама. Но делать этого совершенно не хотелось.

Данный объект зафиксировали, и сведенья о нем пополнили архив группы. Довольно длительное время к галерее мы не возвращались. Прокапывать ход в мусоре никому не хотелось. Только зимой 2005 года довольно случайно наша группа вновь оказалась у объекта. Поразительно, но мусор, ранее закрывавший вход, бесследно исчез, но не сохранилось каких-либо следов его уборки. На площадке, куда выходила галерея, росли совершенно нетронутые кусты и деревья. В окрестностях не заметили следов движения нагруженных машин, необходимых для вывоза больших объемов мусора. О.В. Ратник самым внимательным образом осмотрел пол и стены галереи и не нашел ни царапин, ни выбоин, ни грязных отпечатков. Более того, на стенах обнаружили маркировку, позволявшую предположить, что даже по своему прямому функциональному назначению водовод никогда не использовался.

Необходимо отметить, что и в этом случае мусорная пробка, перекрывавшая путь в глубину горы, все же сохранилась. Только она была значительно меньших размеров и находилась довольно далеко от входа.

Так вот, нам до сих пор совершенно не ясно, куда и, собственно, как подевался мусор.

Но вернемся на улицу Братьев Коростелевых. С ней связан еще один довольно странный сюжет. Вкратце о нем можно сказать так: «Хорошо помню — был туг магазин. Снова иду — нет магазина. И следов его нет. Да и, говорят, никогда не было».

* * *

— Значит, вы действительно видели тут дом?

— Конечно! Редкую ночь он не приходит. Правда, сегодня он был здесь дольше чем обычно.

Братья Стругацкие. «Град обреченный»

Большинство известных нам рассказчиков сталкивались с подобным совершенно случайно. В различное время, попадая в этот довольно малознакомый им район, они заходили в небольшой хозяйственный магазин и помнят, что тот находился на первом этаже стандартного жилого дома.

Из рассказов вырисовывается следующее: две или три низеньких ступеньки у входа, тяжелая деревянная дверь на тугой пружине, внутри одна небольшая комната, почти посередине перекрытая откидной доской прилавком. Дальше, в глубине комнаты, находились стеллажи-полки с весьма небогатым ассортиментом хозяйственных товаров, какие-то кастрюли, бидоны, керосиновые лампы и тому подобный, обычно никому не нужный хлам. Внутри несколько темновато. С грязным стеклом окно, забранное решеткой, наверху тусклая лампочка в простеньком абажуре. В некоторых воспоминаниях отмечался потолок. Богатый, как в Москве на станциях метро, выпуклый и украшенный голубоватой лепниной. Стены облицованы мелкой белой плиткой[257].

За стойкой продавец. Но тут каких-либо подробностей нет совершенно. Внимания на него никто не обращал, общаться с ним тоже никому не приходилось.

Выбор товаров крайне невелик (что, впрочем, весьма характерно для того времени), и поэтому там обычно никто, ни чего не покупал. Зайдут, посмотрят и идут дальше.

Сплошь житейская обыденность того времени: зашел, посмотрел, пошел дальше.