Играющий в пустоте. Мифология многоликости

На самом деле у практики холотропного дыхания очень глубокие корни. Еще в 1882 году венский невропатолог Йозеф Брейер экспериментально доказал, что можно эффективно излечивать случаи невротизма и истерии, если, погрузив больного в гипнотическое состояние, приводить его к воспоминанию тех аффективных переживаний или конфликтов, которые когда-то были испытаны им, а затем ушли внутрь и как бы забылись. Этот метод гипнотерапии был назван Брейером катарсическим – от древнегреческого слова «катарсис» – очищение страстей. Через десять лет великий Фрейд заглянет чуть дальше и докажет, что выявление аффективных переживаний, ставших бессознательными, возможно и без применения гипноза. Для этого достаточно предложить больному длительно в пассивном состоянии высказывать все те мысли и ассоциации, которые как бы случайно приходят ему в голову, ничего активно не меняя в их течении. И это открытие станет днем рождения великого Психоанализа . Затем, спустя чуть более четверти века, в спор с великим учителем вступит непослушный ученик Карл Юнг. Он приведет неопровержимые доказательства того, что корни многих аффективных переживаний уходят далеко за пределы персональной сферы, за пределы непосредственной жизни индивида и далеко не ограничиваются проблемами, связанными с нереализованным сексуальным влечением. И только Станислав Гроф спустя более чем полвека примирит этих двух исполинов, позволив им встретиться на перинатальном уровне, так сказать, в утробе матери, как раз между персональностью и трансперсональностью . И эта встреча станет возможной в предложенной Грофом ситуации, когда больной сам, с помощью холотропной процедуры , превратится в своего собственного психоаналитика.

В этом положении Ума возможно все! Действительно все! Все чувства доступны! Потому что здесь «мысль и вещь равны по плотности» [134] и «мы можем „примерять“ разные настроения, меняя их, как одежды. Субъекты и объекты кружатся, трансформируются, взаимоперетекают друг в друга, сплавляются, вновь разъединяются, танцуют и поют!» [135] Это космическое шоу предоставляет нам возможность на время как бы «выйти из невротических обстоятельств своей роли и обнаружить возможность воссоединения с истоком» [136] , на мгновение «не знать ничего, совершенно ничего» [137] и двигаться «в направлении центрального организующего принципа – архетипа трансцендентной внутренней жизни» [138] .

Инициация [139] в этот углубленный процесс самоисследования приводит к одному из самых мощных опытов, возможных при прохождении через « холотропное дыхание », – так называемой встрече лицом к лицу с процессом смерти-возрождения , который тотально меняет картину физического мира. Так «на смену образа „твердой“ материи приходит представление об энергетических потоках» [140] .