Играющий в пустоте. Великая печать

Маской может стать все что угодно! Например, стиль игры, как катав театре кабуки. Это система определенных ограничений, которые актерам не разрешается нарушать. То есть они должны играть в рамках стиля. Но они имеют право на интерпретацию ката. Это очень хорошо использовал Мейерхольд, часто ссылаясь на условность театра «Но» и кабуки. Известно, что в этих театрах актеры непрерывно ведут диалог с невидимым миром, в котором (как бы) находятся предки человечества, или учителя, или боги. В этих театрах почти все актеры носят маску и именно благодаря ей «обретают возможность смотреть в лицо невидимого на сцене». Они играют так, как будто они посредники в диалоге с Богом. Одним словом: «надень маску – тогда боги примут тебя за своего и снизойдут до беседы» [205]. Поэтому и считается, что в этих театрах остались религиозные элементы, присущие жреческим инициациям. По словам М. М. Бахтина, например, «основное значение культовой комическоймаски – образ смерти». Если же обратиться к карнавальной культуре народов мира, то можно обнаружить, что она насквозь пропитана «ликами смерти». Неслучайно венецианская маска баута, по сути, тоже маска смерти. «Ее ношение во время карнавала предполагает временный отказ от собственного лица, индивидуальности, норм морали, средневековой корпоративной принадлежности. <…> На языке символов ритуальное занавешивание лица также обозначает смерть. Оно традиционно имеет место и в различных инициационных, и в свадебных обрядах (фата), где выполняет функцию обозначения переходного состояния, временной смети» [206].

И последнее: роль– не маска! Маска– это ничтожный «штрих», самая большая гордость талантливого артиста! Маскаможет быть меньше ноготка и тоньше волоса… она может быть прозрачной как мысль… и даже неосознаваемой самим артистом… И тем не менее это то, что делает рольживой! Позволяет цветку ролираспустить себя во всем блеске скрытой под маской органики! Теперь, следуя пословице: «Мысли глобально – действуй локально» [207], приступим к непосредственной работе.

Ведь лучшая маска – действие!

Четвертая печать – действие!

Магическое слово имеет отношение как к сцене жизни, так и к театральным подмосткам. Можно сказать, что это самое главное, чему я научился у своего великого Мастера, профессора Зиновия Корогодского. Процесс обучения в его мастерской был организован таким уникальным образом, что «принцип действия» как бы имплантировался под кожу, в костную структуру… и сегодня каждый атом во мне вибрирует сознанием своей действенной (активной) природы.

Итак, я – Performer, человек действия, и более того, «я кажусь себе глаголом» [208]! Говоря словами Джейка Хорсли, «я – Бог-глагол, а не Бог-существительное» [209]. Досадно, если до сих пор кто-то упорствует в определении себя как «существительного». Здесь еще и еще раз есть смысл обратиться к боготворимому моим великим учителем К. Станиславскому, к его сквозному действиюи сверх–и сверх-сверхзадачамкак к наиболее «могущественным манкам для возбуждения подсознательного творчества органической природы» [210]. Итак: «Мы – это становление. Мы – действие. Мы – процесс…» [211]Каждое мгновение мы – новый глагол… Мы все время развиваемся, изменяемся, играем… Но при этом важно понимать, что действие(и это одна из самых главных заповедей в мастерстве артиста) – неличностно!

Мастера дзенлюбят говорить: «Нет действующего лица, но есть действие; нет испытателя, но есть испытание» [212]. Или из Бхагавадгиты: «Не предпринимай никакого действия ради его плода, но и не избегай самого действия. Будь всей душой в борьбе. Только так избегнешь ты греха». И это означает, что действует во мне роль; актериграет с действием, и, наконец, зрительнаслаждается созерцанием этой игры! Все три вместе создают феномен неличностного,или самоосвобождающегося действия!