Играющий в пустоте. Великая печать

Считается также, что «главная особенность автопоэзной системызаключается в том, что она проходит через непрерывные структурные изменения, одновременно сохраняя свой паутиноподобныйпаттерн организации» [393]. Здесь мы переживаем себя в форме некоего freelancer’а (свободного художника), который присутствует в ясном видении того, как плетется удивительной красоты ковер жизни. Как обстоятельства и его персональная активность сплетаются в непредсказуемые и оригинальные узоры, украшая тем самым реальность как таковую. Все годится в работу, все – цветастые нити для ткацкой работы – творения удивительного орнамента жизни. Все на своем месте в свое время. И можно сказать, что такова природа моей Фрактальной Мандалы! Она как музыка! Когда человек слушает музыку, «не звукам он внимает, но музыке. Звуки и ноты есть там, где нет музыки. Музыка – поток, как луч, тепло, жизнь. Слова не есть мышление. Слова там, где нет мышления. Мышление – поток, как луч, тепло, музыка. Слова даны, чтобы направлять поток, словно камни в ручье. Вещи не есть мир. Вещи человек видит. Вещи – это буквы, слова. Вещи есть там, где нет мира. Мир есть мышление, мир есть музыка. Мир – это струящаяся жизнь. Мир хочет быть прочитанным. Мир хочет быть сыгранным. Иначе остаются только буквы, ноты, камни…» [394]

Получается, что все современные схемы, «способы объяснить мир», такие как пригожинская теория диссипативных структур; общая теория систем Л. фон Берталанфи; уилберовский «спектр сознания»; теория автопоэзаФранциско Варелы; гиперсверхфокальная структура сознанияВселенского; BIP-теория; Полевой подходАрнольда Минделла; знаменитая «теория струн»; теория познания Сантьяго, предложенная Умберто Матураной; сверхновая М-теория и т. д. и т. п., – все они показывают, что творческая активность – создание новых форм и конфигураций – является ключевым свойством всякой живой системы. А о художнике в современных условиях «надо понимать следующее, что только проектирующее и моделирующее артистическое сознание способно „генерировать“ эти информационные объекты, связывать разорванные нити культурной памяти, обновлять содержание наших диалогов, а в конечном итоге сохранять цивилизацию от деградации» [395].