Играющий в пустоте. Великая печать

Отпустив все и оставаясь при этом в своей обычной форме, мы принимаем три светаот Повелителя Игр, используя Дыхание Мифа,или динамичное дыхание Сверхмарионетки [27]. В итоге наше тело и мир вокруг нас растворяются в этих трех световых измерениях и не остается ничего кроме них. То есть, во-первых – все пусто; во-вторых – все пульсирует нелинейнойтворческой потенцией; и, в-третьих, – проявляется в линейномтанце весело совокупляющихся информационно-квантовых потоков. Так любое явление, любая эмоция, любая форма возникают, играют, достигают пика своего развития и, отыграв свое, снова исчезают или «вытесняются» в другие проявления: мысль, жест, эмоцию, слово и т. д. и т. п. И так игровое проявление пространства перестает быть личностным, то есть присвоенным, или лучше сказать – загрязненным! И это очень важно подчеркнуть: так игровое проявление пространства перестает быть загрязненным, плоским, ограниченным!

Рассмотреть картографию тотального времениможно также на примере трех великих терминов К. С. Станиславского: задачи, сверхзадачии сверх-сверхзадачи.

Игра в задачи, сверхзадачи и сверх-сверхзадачи

В 1923 году Сергей Эйзенштейн, в те годы еще молодой театральный режиссер, в статье «Монтаж аttракционов» излагает свою программную концепцию сущности художественного воздействия театрального спектакля на зрителя. Она сводится к присутствию в спектакле определенным образом организованных элементов, аттракционов, которые подвергают зрителя «чувственному или психологическому воздействию, опытно выверенному и математически рассчитанному на определенные эмоциональные потрясения воспринимающего» [28]. И, несмотря на то что Эйзенштейн имел в виду совершенно другое, мне нравится использовать это довольно удачное слово как стержень, на который нанизывается все богатство изысканий другого гиганта, великого новатора, Константина Сергеевича Станиславского, чьи модели, в свою очередь, заимствованы из восточной философии и методологии йоги, из книг таких индийских мастеров, как Рамачарака и Вивекананда [29].

Термин «аттракцион» сегодня, в контексте синергетического [30]мировоззрения, звучит необыкновенно современно и актуально, поскольку родственное слову «аттракцион» слово «аттрактор» является одним из основных понятий в теории самоорганизации. Аттракцион художественного произведения с позиций синергетики означает область притяжения его сюжетного развития, или область притяжения внимания при художественном восприятии.

Итак, начнем снизу вверх.

Прежде всего вспомним, что в терминологии К. С. Станиславского сверх-сверхзадача– это то, что составляет душу его «системы», «стержень, без которого система превращается в сборник достаточно элементарных упражнений» [31]. Как известно, Станиславский называл систему «целой культурой», на которой надо воспитываться долгие годы: «Ее нельзя вызубрить, ее можно усвоить, впитать в себя так, чтобы она вошла в плоть и кровь артиста, стала его второй натурой, слилась с ним органически однажды и навсегда, переродила его для сцены» [32]. Таким образом, с точки зрения великого мэтра сверх-сверхзадача– это страстное и глубоко личное стремление художника сообщить людям «великую правду» о «мире, добре и справедливости», и именно такого рода потребность сообщения является наиважнейшей составляющей художественной одаренности. Далее: если сверхсверхзадача– это главная цель жизни артиста, то сверхзадачавоплощается, с его точки зрения, в том, что мастер называл сверхсквозным действием, то есть в деятельности, реализующей главную цель художника в конкретном произведении. И, наконец, задачамимаэстро называет непосредственный путь играемого артистом персонажа, от начала к концу произведения.

В компендиуме Игрыаттракцион этих уровней задач распределяются соответственно уровням зритель – актер – роль.

1) Уровню ролисоответствуют задачи;

2) уровню актера– сверхзадачи;

3) уровню зрителя– сверх-сверхзадачи.