Играющий в пустоте. Великая печать

Итак: Фрактальная Мандала – это то, что прямо здесь и сейчас обнимает, вмещает и мультиплицирует всю нашу жизнь в целом! Настойчивое (ежедневное) разворачивание этой «Великой Среды» вокруг Памятника нашей персональной сценарной матрицы приводит в движение мощный механизм вибрации творческого принципа Вселенной, в котором внутреннее и внешнее совершенство – одно целое! И мы обязательно переживем это однажды, когда, выйдя на сцену, увидим, что можем ничего не играть. Что пространство играет за нас, что мы центр стремительного вращения частиц и ролей, что все происходящее вращается вокруг нас и что нам достаточно просто быть, просто поставить точку, и Пучина Многоглазая сама вожделенно начнет стягиваться вокруг, кристаллизуясь в необходимых формах. И последний раз, словами великого Леонардо, задолго до Коперника написавшего следующее: «Il sole non si muove» – «Солнце не движется» [359] !

Так в нашем сознании созревает доверие к мощи интуиции !

Интуиция

Толковый словарь на вопрос, что это такое, дает крайне бестолковую формулировку. Вот она: « Интуиция (от лат. Intuitio , от intueor – пристально смотрю) – постижение истины путем непосредственного ее усмотрения без обоснования с помощью доказательства; субъективная способность выходить за пределы опыта путем алогичного схватывания („озарения“) или обобщения в образной форме непознанных связей, закономерностей».

Великий Эйнштейн подошел к этому вопросу более художественно. Он назвал интуицию единственной подлинной ценностью, высшим и даже сверхъестественным даром. «Это счастливая способность мгновенно найти идею, которая лишь задним числом, в поту и муках будет обоснована рассуждением и опытом. Но вместе с тем это и ненадежный, несистематизированный путь, могущий завести в тупик, бесплодная надежда лентяев, не желающих доводить свой мозг до изнеможения напряженными умственными усилиями». [360]

Интуиция апеллирует к нелинейной, неточной логике. К логике, которая сиюминутна, нова и свежа в каждой точке времени и пространства. Рискуя купаться в океане подобной логики , нужно постоянно быть «начеку», постоянно работать, быть тотально сконцентрированным, собранным, постоянно определять ясные цели, вкладывать энергию и, ловя момент для расслабления, играть, играть и еще раз – играть! Вести, танцевать, доводить до пика, растворять все в пустоте и начинать сначала!

Теперь ближе к «как»: считается, что вся информация, которая когда-либо поступала в наш мозг, в нем и остается. Можно, например, сказать, что мозг в отличие от сознательной, мужской части нас прекрасно помнит, какие продукты мы покупали десять лет назад, в каком магазине и сколько мы при этом заплатили. Он с точностью до мельчайших эмоциональных нюансов помнит, какие чувства мы переживали в трехлетнем возрасте, стоя на стуле перед толпой гостей и мучительно вспоминая стих, который зазубрили с мамой прошлой ночью. Эта информация никуда не исчезает. Она накапливается, трансформируется в образы и проступает в наших снах и измененных состояниях Ума. Эта фантастическая сеть опыта поистине бездонна.

И что нам делать со всем этим богатством? Закон звучит так: сжимать и разжимать! Целенаправленно вкладывать энергию и расслабляться! Non stop! Известно, например, что Моцарт, проводя время с детьми или играя на бильярде, все время напевал про себя различные мелодии, время от времени делая кое-какие пометки в блокноте, который всегда носил с собой. Своей неистощимой, неустанно работающей фантазией Моцарт очень походил на Эйнштейна, который, по словам жены, часами не вылезал из ванной, «играя там мыльными пузырями».

Но! И это крайне важно: «Неожиданное вдохновение приходит только тогда, когда ему предшествовало многодневное добровольное усилие, которое казалось совершенно безрезультатным и не предвещало никаких ценных открытий, а выбранный путь предположительно вел в тупик. Однако эти усилия не были бесплодны: они запустили машину бессознательного, которая иначе не начала бы работать и ничего бы не произошло» [361] . Так, в книге «О творчестве» Стивен Кинг отмечает, что, работая над одним из произведений и дойдя до определенной страницы, он внезапно ощутил перед собой непреодолимую стену: «Я дошел до места, после которого прямой путь был уже невозможен. Как оказалось, я был далеко не первым писателем, открывшим существование этого ужасного места… это поистине страна преград. <…> На протяжении нескольких недель я стучал в эту стену кулаками, бился головой… и в один прекрасный день, когда у меня и в мыслях не было ничего необычного, ко мне сам собой пришел ответ. Да, он пожаловал ко мне, полный, исчерпывающий, – в праздничной упаковке, если угодно, – и притом в одно мгновение» [362] .