Играл на флейте гармонист

— Вариантов не так уж много. Можно попробовать для начала правило «одной руки», если обнаружим петли, применим алгоритм Люка-Тремо, а там уж как придется. Вы согласны?

— Вы говорите о прохождении лабиринта?

— Да, о лабиринте, — ответил Красик, — но не только.

— Тогда я снова вас не понимаю, что вы имеете в виду, когда говорите: «Но не только»?

— Предлагаю, — голос в трубке стал важным и торжественным, — предлагаю захватить пионэра и использовать его как проводника.

— Пионэр-проводник. Идея интересная, — ответил он. — А захватывать пионэра вы, вероятно, предлагаете мне?

Трубка ответила:

— Ну что вы. Мы захватим его вдвоем. Я спрошу пионэра о чем-нибудь, как бы отвлекая, например: «Как пройти в центр?», а вы его моментально скрутите.

Трубка затихла, ожидая ответа.

Скручивать пионэра для прохождения лабиринта — эта идея ему показалась по меньшей мере странной, тем более, что после лабиринта опять могут появиться пионэры. Все-таки этот Красик какой-то сумасшедший провокатор, но других собеседников у него не было, и он решил продолжить общение за отсутствием других «развлечений».

— Каким приемом вы предлагаете скрутить пионэра? — спросил он после небольшой паузы.

Красик засопел в трубку и сначала пробормотал что-то невнятное:

— Таких данных у меня нет, то есть не все данные подходять. Минуточку… — и трубка снова засопела.

Он поторопил Красика и иронично спросил:

— Какой вид борьбы вы предпочитаете? Как будем бороться с пионэром, классикой или современностью?

Красик нерешительно, как бы нащупывая правильные слова, ответил:

— Классикой, она элегантнее. Мы-то с вами понимаем, что нанести вред пионэру мы не имеем права. Скручивать следует без применения вреда. Это закон.

— Это как это, скручивать без вреда? — изумился он. — Под наркозом, что ли?

— Что вы, что вы! — запричитала трубка. — Никаких медикаментов. Это закон.

— А если пионэр не согласится скручиваться? — нарочито серьезно спросил он, — если он будет сопротивляться, что тогда?

Красик что-то пробулькал в трубку, лихорадочно соображая, как парировать такое замечание, а затем абсолютно уверенно ответил:

— Тогда мы изменим план. Поменяем альтернативу. Мы откажемся от скручивания. Вы понимаете меня? Откажемся.

— Хорошо, откажемся, — согласился он, — тем более, что мы еще ни к чему не приступили.

— Правильно, — обрадовался Красик, — это очень правильная мысль: «Не приступили». Вот когда приступим, вот тогда начнутся события, а сейчас мы еще не приступили. Не приступили.

— Наверное, это слово ему очень понравилось — «не приступили», — подумал он и подбросил Красину еще одно:

— Мы пионэра обаяем.

Красик что-то прошептал в трубку и ответил:

— Обязательно обаяем, — он по слогам произнес это слово. — Как это здорово обаять пионэра. Мы с вами будем первыми в рядах обаятелей. Ряды будут шириться, умножаться. Полезность наша будет расти. Мы с обаянием вольемся все как один, — Красик не унимался, видимо, от этого слова он был в восторге. — Обаяние и еще раз обаяние. Вот наша цель, наше средство поддержания разума, правительства и всего пионэрского движения. Обаять должно и должно с широким охватом, без оглядки на бесполезные, опасные новации. Обаятельная новизна должна быть полезной. Вы должны согласиться со мной. Вы должны… — Красик на секунду запнулся. — Мы должны с вами подготовиться. Серьезно подготовиться, обаяние не терпит спешки, суеты.

Не терпит экспромтов. Обаяемый пионэр полезнее простого. Это очевидно. Обаяемое движение полезнее обычного. Вы успеваете за моей мыслью?

Он успел вставить одно слово:

— Успеваю.

Красик захлебывался от собственного потока слов. Красочные и бессмысленные картины обаятельного процесса лились и лились из трубки.

— Вы можете себе представить. Сотни, тысячи, миллионы обаяемых. Как это грандиозно! Как это полезно! Это невозможно переоценить. Всюду обаяние. Куда не кинешь взгляд, куда судьба не занесет — везде объяты обаянием. Везде объятый им народ.

— Опять рифма, — подумал он. — Оригинальная тоже читала стихи, а утром его грубо разбудил голос:

— Ваше время закончилось.

Он не сразу понял, где он. Оригинальной он не обнаружил. На столике сиротливо торчал бокал, из которого он выпил, как она сказала — «покрепче». Более он ничего не помнил. Под строгим взглядом хмурого здоровяка он оделся. Не найдя портмоне, он обратился к хмурому:

— А где девушка? — и, не получив ответа, вышел в наступающее утро. До вокзала было рукой подать.

Красик выдохся. В трубке ощущалось его частое дыхание. Через несколько секунд прозвучала фраза, которая произвела странное впечатление. Красик, отдышавшись, сказал:

— Прошу прощения, мне надо зарядиться.

— Але, але, — он несколько раз прокричал в трубку, но Красик исчез. Через минуту трубка ожила:

— Вас пригласят через два часа.

* * *

— Ну-с, коллега, объект свободен. Можно запускать последнюю пятерку.

— Да-с, коллега, согласен. Все готово, правда один из них проявляет некоторую странность.