Игрейн. Леди с надеждой

— Ириса, прадеда милорда, любили все в Ковене, — Лидда встает из-за стола и подходит к зрительной трубе. — После его смерти тело его дочери похоронили в лесу, а здесь все утопало в цветах.

— Она спасла их, — подхожу к миледи Терцис, — но взамен получила лишь сырую яму в лесу.

— Сейчас на месте ее могилы статуя эльфийской работы.

— Она лишила себя жизни, оттого что любила отца или оттого что страшилась Ковена? — мне становится интересно, сколько правды в этой красивой истории.

— Видение сути вещей может быть вредно для здоровья, леди Адалберт.

Ковен не умеет распоряжаться собственными богатствами. Невероятная библиотека, в которую никто не ходит. Башня, овеянная драмой, где можно было бы заинтересовать детей картой ночного неба. Все это ветшает и безраздельно принадлежит уходящему времени.

— Эта история поросла мхом и ржавчиной, миледи Терцис, — отстраняюсь от зрительной трубы. — Я бы хотела немного поработать.

Библиотека пуста. Сирилл гуляет со своим новым другом, а я схожу с ума, в ожидании обеда. Обед, ужин, ночной сон, завтрак, обед и вечерний чай с королевой. Мне необходимо попасть в Дин-Эйрин. И только завтрашним вечером королевская крепость откроет для меня двери.

Трогаю амулет, он переполнен магией, но все еще мне не подчиняется. Ранним утром я пробовала медитировать с ним, и даже получила небольшой отклик. Но в Ковене решительно негде уединиться. Меня последовательно посетили почти все близкие знакомые, так что к завтраку я была раздражена не меньше Лидды.

Я могу попасть в Дин-Эйрин и раньше. Оставляю библиотеку в решимости найти маркиза Амлаут. Нестись сломя голову не то, что позволительно леди. Но сейчас я сгусток энергии и мне необходим милорд.

— Атолгар, — едва завидев высокую фигуру маркиза, окликаю его, старательно переводя дыхание. К моменту, как милорд подходит, я уже спокойна.

— Доброго дня, миледи. Позволите сопроводить вас на обед?

— Это честь для меня, — учтиво склоняю голову. Вновь «миледи».

— Вы что-то хотели?

— Да, милорд. Я хочу посетить банк в Дин-Эйрине и ювелира. Возможно, мне подойдет что-то, из того что есть, — пожимаю плечами, — или сделаю заказ.

— Ради приема у королевы?

— Чтобы не уронить свое достоинство. Внучка Вортигерна не может ходить в серебре, если это не фамильное украшение, — отвечаю я, вкладывая в голос обиду и гордость. Маркиз склоняет голову.

— Мы могли бы отправить посла к эльфам, они благоволят Ковену.

Какая женщина откажется от украшений сделанных руками дивного народа. Полагаю, именно эта мысль кружится в голове милорда.

— Благодарю, но мне редко подходят работы эльфийских мастеров. Слишком воздушные и хрупкие, они нелепо смотрятся на мне.

И это даже не ложь. У моей матери было три эльфийских комплекта, у меня два — мы благодарили отца, и оставляли драгоценности в сейфе. Растительный орнамент, белое золото, жемчуг и нежнейшие изумруды — изысканность на черном бархате, терялась как на мне, так и на маме.

— Вы умеете удивлять, миледи.

— Но я не стремлюсь к этому, — магия открывает перед нами двери и маркиз подводит меня к столу. Усаживаюсь, не отказываю себе в удовольствии полюбоваться кислым лицом леди Иниры. В ответ она ласкают свой-чужой браслет.

— Вновь пропадали в библиотеке, Игрейн? — без приветствий обращается ко мне Инира.

— Да, искала сведения о предке Атолгара. Сегодня я была на Зрительной Башне.

— Это печальная история, — согласно кивает маркиз.

— Там можно проводить занятия с ребятней, пока им еще интересно звездное небо, — я небрежно отставляю в сторону бокал с вином. — Трубу легко починит кузнец, а линзы до сих пор целы.

— Легко сказать, Игрейн, — Атолгар грустно улыбается. — У нас не осталось звездных карт.

— Их можно купить.

— Но качество, — кривится Инира, вступая в диалог. — Без пометок и подсказок карты ничто.

— Все подсказки писали люди, — легко отзываюсь я. — Я изучала небо, и что-то смогу вспомнить.

— Так может быть вы, и будете учить детей? — ехидничает разозленная невниманием Атолгара Инира.

— А я бы взялась, — и сама понимаю, что сказала правду. — А вы, Инира? Не хотите поделиться с ребятами своими знаниями? Я знаю, что у вас было четыре наставника.

— Счет, письмо, литература и история, — перечисляет она и улыбается, — боюсь, я не столь всеведуща, чтобы учить других.

— А я смогу, — фыркаю я. — Буду ошибаться, но найдется тот, кто меня поправит.

Я начинаю вспоминать какого это, обедать не в одиночестве своих покоев, а в окружении людей. Далеко не всегда настроенных дружелюбно. Опыт прошлого, немного потускневший, подсказывает мне, как унизить Иниру и не подставиться самой. Всего лишь недоесть десерт, и не привлечь к этому ничьего внимания. Кроме самой противницы, разумеется. Этому трюку меня учила матушка. Дин-Эйрин породил свой собственный этикет и моду. Леди Адалберт разобралась в этом и заставила понять и принять меня. Жить по правилам эйров безумно тяжело, но иногда это становится приятным.