Игрок

— Да. Думаю, она готова.

— С Еленой разобрался? Она сказала, как узнала место жительство Камилы?

Я тяжело вздохнул, мое настроение мгновенно испортилось при упоминании ее имени.

— Она видела наши фотографии в интернете с мероприятия фонда «Уинзор» и кое-что раскопала. Не могу поверить, что когда-то считал себя влюбленным в такого паразита.

— Я пытался предупредить тебя, — напомнил он. И я закатил глаза.

Вскоре приехали Ванесса и Адам, за ними родители и Джонни. Моя мама пришла последней и принесла с собой сыр. Когда мы все собрались, Камила подошла с корзинкой в руках.

— Все должны положить сюда свои телефоны. На выходе получите их обратно.

У нас отвисла челюсть.

— Деееетка, — протянул я, но ее взгляд заставил меня закрыть рот. Я пожал плечами и оглядел комнату. — Она у нас босс.

Все засмеялись, но сделали, как было велено. Это было самое лучшее время, что я провел со своей семьей. Единственное, я жалел, что отца не было рядом, и он не мог разделить происходящее с нами.

Спустя какое-то время я понял, что зря потратил столько лет, держась за обиду. Жаль, что я не попытался поговорить с ним и навестить его, пока не дождался, что он заболел.

И все же, смотря на любимых людей, которые сидели вместе, мое сердце наполнилось радостью. Я знал, что все сложилось именно так, как должно было сложиться.

Эпилог

Шесть месяцев спустя

Камила

— Непривычно видеть его в этой форме, — сказала я дедушке Уоррена, который сидел рядом со мной.

— Он был рожден, чтобы носить эту форму, — хрипло ответил он.

Я рассмеялась над ворчливым тоном старика. Проведя пару месяцев в Нью-Йорке, я всех удивила, подав заявление на увольнение в «Уинзор». Нэнси это не застало врасплох, и она предложила мне работать дома. Когда я объяснила ей, что собираюсь переехать в Барселону, она настояла на удалённой работе. Хотя бы временно, пока я не найду себе другое занятие, а она – замену. Уоррен был потрясен этой новостью. И обрадовался. Он остался верен своему слову и ни разу не заговорил о переезде, но время от времени я приходила домой на обед и видела, как он расхаживал по гостиной, наблюдая за игрой. Всякий раз, когда плохо играли или пропускали голы, все здание слышало его крики. Казалось, что в любой момент он нырнет в телевизор и появится по другую сторону экрана.

Мы проводили много времени с его мамой – одной из самых милых женщин, которых я когда-либо встречала. Она много рассказывала о том, каково быть мамой футболиста и как гордилась Уорреном, когда он решил переехать к ее родителям в Барселону в погоне за своей мечтой.

— У многих ли такие амбиции в четырнадцать? — сказала она со слезами на глазах. Когда его не было рядом, она рассказывала, что винила себя из-за того, что не помирила Уоррена с отцом раньше. — Я пыталась, но они оба такие упрямые.

Несмотря на чувство вины за то, что Уоррен так долго не появлялся на поле, часть меня была счастлива, что он был в Нью-Йорке вдали от всего, что связано с его напряженной карьерой. Ему нужно было время, чтобы исцелиться и поскорбеть с семьей. Так же, как мне нужно было время, чтобы исцелиться и полностью принять своего отца обратно в свою жизнь. Он был в восторге, когда я сказала ему, что переезжаю. «Ненадолго, — сказала я. — Мы вернемся раньше, чем ты успеешь оглянуться». Я не была уверена, как долго там протяну, но каждый раз, когда толпа кричала «Уор-Зон» и камера поворачивалась ко мне во время игры (что, к моему смущению, было довольно-таки часто), Уоррен смотрел на экран и посылал мне воздушный поцелуй. Каждый раз. И с каждым разом я чувствовала, что таяла все больше.

— Ты ничего не поела, — сказала бабушка, снова присоединившись к нам.

— Я в порядке.

— Ты уверена? — ее взгляд упал на мой живот.

Я рассмеялась. Нет, я еще не была беременна, но она только об этом и говорила. И его мама. И моя мама. А теперь и моя беременная сестра.

— Уверена, — ответила я, улыбаясь.

— Просто проверяю, — хмыкнула она. — Думаешь, он сегодня забьет?

— Ты его сглазишь, — шикнул на супругу дедушка.

Когда Уоррен оказался перед воротами и толпа начала скандировать его имя, я вскочила с места и сложила руки перед губами, чтобы тихо скандировать вместе с ними. Сердце подскочило к горлу, когда он ударил по мячу и убежал от противника, затем догнал мяч, обходя двух игроков, и... ГОЛ!

Толпа обезумела. Я любовалась, как он бежал по полю с поднятыми руками, как его товарищи по команде подбежали и обняли его. Я широко улыбнулась. Мне полюбился новый клуб, хотя в старом тоже меня приняли и уже приветствовали с распростертыми объятиями. Подружки футболистов были милыми, дети – очаровательными, а мужчины относились уважительно.

Уоррен взглянул туда, где, как он знал, мы сидели, и послал воздушный поцелуй, одними губами произнеся:

— Это было для тебя.

Я послала ему ответный поцелуй, хотя знала, что он меня не видит. Широкая улыбка на его лице заставила меня задуматься, а не почувствовал ли он его.

Бонусный эпилог

— Значит, слухи все-таки были правдой? — спросила репортер.

Уоррен усмехнулся и откинулся на спинку стула.

— Что? Какие-такие слухи?