Игрок

Подполз на четвереньках и аккуратно избавил труп от оружия. Затем быстро отпрянул назад, выходя из пятна света. Поднялся на ноги, подал знак Гвидо следовать за собой и, пригнувшись, потрусил в сторону той части лагеря, где держали ребят. Тут не больше полусотни метров. Вокруг все спят. Часовые бдят лишь на том краю поляны, что подходит к сорняку, возле строящихся укреплений. Те, кстати, до сих пор не готовы — на днях маршал жаловался. Возле палаток друзей тоже дремлет на посту солдат с магическим факелом. А нет, их там двое.

Неважно. Ныряю в шурс и две секунды спустя вгоняю жало клевца одному куда-то под шлем, в район лба, и нож в глаз другому. Сработано тихо. Трупы медленно и почти беззвучно опускаются на землю. Я придерживаю палку со светляком. Решившие поменять сидячее положение на лежачее воины не будут замечены, пока кто-нибудь специально не глянет, а дёрнувшийся в ночи огонёк вполне может привлечь внимание. Лагерь велик — неспящие могут найтись.

Но пока пронесло. Начинаю с ближней палатки. Один в один моя — настолько маленькая, что втроём уже при всём желании не поместиться. Не то, что солдатские — под все десять метров в длину, куда их две дюжины набивается. Про шатры офицеров-силаров молчу. А у шишкарей, вроде маршала, или Зи, так вообще из двух комнат. Умеют в империи Юнай шить походные домики. Но эти отвлечённые мысли сейчас страх принёс. Не о том нужно думать.

— Так и понял, что ты.

Грая явно разбудила моя казалось бы тихая возня со стражниками.

— Всё потом. Набей чем-нибудь рот, чтобы даже мычать не смог. Буду тебе руку рубить.

— Э… — застыл в непонимании успевший наполовину подняться дикий.

— Со мной Гвидо. Он новую отрастит. Браслет нужно снять.

— Кусья срань, — сквозь зубы ругнулся Грай, но тем не менее тут же принялся запихивать себе в рот край грубой тканевой подстилки, на которой он только что лежал.

Я в то же самое время вовсю пилил ножом верёвки на конечностях друга.

— Прижми к земле.

Грай уткнулся лицом в утоптанную на входе в палатку траву и отставил в сторону руку с браслетом. Господи! Лишь бы вышло с первого раза! Клевец вскинут в замахе. Вдох. Шурс. Выдох. Бью!

— Ыыы!

Кисть дикого отделилась от предплечья. Кровь льёт ручьём. Грай мычит и трясётся. Смотреть страшно и мерзко до жути.

— Гвидо!

Выскакиваю из палатки. Туда тут же ныряет лекарь. Зеленоватое свечение — и через миг шёпот Грая:

— Ферц не вытерпит. Нужно держать.

Джи, в отличие от дикого, спал сном младенца. Перед тем, как будить, я зажал ему рот. Отпустил, только после всех объяснений. Огневик принял свою судьбу мужественно, но от помощи Грая отказываться не стал, в связи с чем операцию по удалению браслета пришлось перенести за пределы палатки. Пока дикий прижимал Ферца к земле, затыкая рот кляпом, я второй раз сыграл в мясника.

Чёртов мир! Ко всему привыкаешь. Когда Гвидо, отрастив огневику новую кисть, стянул с окровавленной старой стальное кольцо и спрятал его в карман, я даже не поморщился.

Но стоило мне увидеть Толу, как вся решимость сразу куда-то исчезла. Пришлось передать клевец Граю, а самому помогать Ферцу держать сестру. Рубить руку девушке, которую — не буду себя обманывать — я люблю, выше моих сил. Не видя, как опустилось оружие, я почувствовал, как содрогнулась от удара земля и как дёрнулась Тола. Стон боли даже несмотря на зажатый рот прозвучал слишком громко. На этом наша удача закончилась!

— Тревога! — раздалось совсем близко.

Всё! Больше можно уже не таиться.

— Лечи! — крикнул я Гвидо и, вскакивая, проорал уже Ферцу:

— Жги!

Огневика не нужно было упрашивать. Поднявший тревогу юнаец мгновенно превратился в пылающий факел. Но этого Джи было мало. Он правильно истолковал моё «жги» и в ярости поливал пламенем всё вокруг. Солдатские палатки вспыхивали одна за одной. При дальности поражения своего огнемёта в сто с лишним метров, Ферц всего за несколько секунд успел превратить ближнюю к нам часть лагеря в ад. И это было только начало.

— Где держат нашего друга?! — перекрикивая вопли боли и ужаса сгорающих заживо воинов, обратился я к лекарю.

— Он у ствола, с офицерами. Нам в обратную сторону. Нужно выбираться из лагеря, пока они не пришли в себя.

— Русские своих не бросают!

— Какой свой?! Он отрёкся от вас!

— Джексон — трус. Он скажет всё, что от него захотят услышать. И он нам нужен.

— Но там Гражат! И остальные! Со всеми разом даже тебе не справиться.

— Я тоже не один! Веди давай!

— Ты не понимаешь! Его возвы…

Свист ветра заглушил слова итальянца. Воздушная волна тряхнула нас с лекарем и сбила с ног Ферца с Толой, которая успела присоединиться к брату со своим огнемётом.

— Некогда спорить! За мной!