Игрок

Никозар сделал два малозначительных хода. Гурдже не понимал, какую цель преследует император. Видимо, пытается что-то сделать. Но что? Это не имело никакого отношения к выигрышу. Он попытался поймать взгляд Никозара, но верховник не желал смотреть на него. Гурдже потер разбитую губу и щеку. «Я невидим», — подумал он.

Золоцветы раскачивались и дрожали на ветру, их листья выросли до предельного размера, теперь их хлестал ветер. Листья сливались воедино, казались огромным тупым желтым существом, дрожащим и выжидающим за стенами замка. Гурдже чувствовал, что зрители в зале беспокойно шевелятся, что-то бормочут друг другу, поглядывают на окна, пока не закрытые ставнями. Гвардейцы стояли у выходов из зала, держа оружие на изготовку.

Никозар сделал несколько ходов, разместив карты стихий в определенных местах. Гурдже никак не мог понять смысла этого. Шум ветра за содрогающимися окнами был настолько силен, что в нем тонули голоса людей. Воздух был насыщен запахом летучих золоцветовых соков, несколько сухих листьев как-то проникли в зал и теперь парили, плыли, кружились в воздухе.

Высоко в темном небе за окнами яркое оранжевое сияние подсвечивало тучи. Гурдже начал потеть. Он прошелся по доске, сделал несколько ответных ходов, пытаясь вывести Никозара на чистую воду. Послышался чей-то крик со зрительского балкона, потом все смолкло. Гвардейцы молча, настороженно стояли у дверей и вокруг доски. Полковник гвардии, с которым Никозар недавно беседовал, стоял около императора. Гурдже, когда он возвращался к своему стулу, показалось, что на щеках у офицера блестят слезы.

Никозар встал и, взяв четыре карты стихий, направился в центр пестрой доски.

Гурдже хотел закричать и подпрыгнуть. Сделать что-нибудь. Что угодно. Но он был словно прикован, пригвожден к стулу. Гвардейцы в зале были напряжены, руки императора заметно дрожали. Ветер снаружи хлестал золоцветы, словно разумные и презренные существа. Над верхушками деревьев тяжело пролетело оранжевое копье, врезалось в стену темноты, а потом медленно поползло вниз и исчезло из виду.

— Господи ты боже мой, — прошептал Флер-Имсахо. — Огонь всего в пяти минутах.

— Что? — Гурдже бросил взгляд на машину.

— В пяти минутах, — сказал автономник и произвел довольно правдоподобный глотательный звук. — Должно было оставаться еще около часа. Не мог же он так быстро добраться сюда. Они устроили поджог.

Гурдже закрыл глаза, чувствуя бугорок под своим сухим, как бумага, языком.

— Что корабль? — спросил он, снова открывая глаза. Автономник помолчал секунду-другую.

— Ни малейшего шанса, — сказал он ровным, покорным голосом.

Никозар ссутулился. Он положил карту огня на символ воды, уже находившийся на доске в складке высокогорья. Полковник гвардии чуть повернул голову, рот его шевелился, словно он сдувал пылинку с высокого форменного воротника.

Никозар выпрямился, оглянулся, так, словно к чему-то прислушивался, но услышал только вой ветра.

— Я только что зафиксировал ультразвуковой импульс, — сказал Флер-Имсахо. — Взрыв в километре отсюда к северу. Акведук.

Гурдже беспомощно смотрел на Никозара, который медленно пошел к новому полю и положил одну карту на другую — огонь на воздух. Полковник что-то сказал в микрофон на своем плече. Замок сотрясло. Серия ударов прокатилась по залу.

Фигуры на доске задрожали, публика повскакивала с мест, закричала. Стекла в металлических рамах треснули, осколки полетели на плитки пола, а следом за ними в зал ворвались влекомые порывом ветра горящие листья. Над верхушками деревьев вспыхнула стена пламени, заполнив огнем низ кипящего черного горизонта.

Император положил следующую карту огня — на землю. Замок под Гурдже, казалось, сместился. Ветер врывался сквозь окна, — нелепое, неотвратимое нашествие, — сбивал с доски легкие фигуры, хлестал по одеяниям судьи и его помощников. Люди спешили прочь с балконов, падали друг на друга, пробираясь к выходу, где стояли гвардейцы, державшие на изготовку свои ружья.

Небо наполнилось огнем.

Никозар посмотрел на Гурдже, кладя последнюю карту Огня на стихию-призрак — Жизнь.

— Дело принимает все более… дрррррррр! — голос Флер-Имсахо сорвался на визг.

Гурдже повернулся и увидел, что объемистая машина дрожит в воздухе, окруженная яркой аурой зеленого огня.

Гвардейцы открыли стрельбу. Двери зала были выбиты, и народ хлынул наружу, но гвардейцы внезапно оказались на игральной доске, откуда принялись обстреливать балконы и скамьи, вести лазерный огонь по удирающим зрителям, убивая кричащих, размахивающих руками верховников, мужчин и женщин, поднимая в помещении бурю мелькающих огней и громоподобных взрывов.

— Хрррррррррк! — проскрежетал Флер-Имсахо. Его корпус засветился тускловато-красным цветом и начал дымиться. Гурдже смотрел, не в силах двинуться с места. Никозар стоял почти в центре доски, среди гвардейцев, и улыбался Гурдже.