Игрок

— За это и ценю, — отвечает Юра.

* * *

— Интересуетесь? — голос Николая вырывает меня из воспоминаний.

— Что? — не сразу понимаю я.

Доходит, что в раздумьях мой взгляд уткнулся в карточную колоду.

— Хотите сыграть? — повторяет он, — а то Света только в дурака умеет. Может, до Симферополя, «гусарика» распишем?

Смотрю на него задумчиво, понимая, что все свои жилищные проблемы могу сейчас решить за его счёт. Пары часов до Симферополя как раз хватит.

— Знаете, Николай, — говорю, — меня по дороге сюда шулера в поезде обчистили. Все отпускные, до копейки. Поэтому в Джанкое и выходил, показания на них давал в милиции. Так что вы аккуратнее с картами.

Вру, конечно, но думаю — это святая ложь. Что называется «во спасение».

* * *

В Симферополе, это трудно себе представить, ещё жарче, чем в Джанкое. Когда поезд подкатывает к белым колоннам Симферопольского вокзала, кажется, что сейчас здание расплавится, как восковое и станет оплывать стеариновыми каплями. Приезжие замирают у знаменитого фонтана с голубями, чтобы хоть тут ощутить немного свежести.

Вокзальная площадь забита автотранспортом. К стоянке такси моментально выстраивается очередь. Видно, как стоящий впереди спорит с таксистом, остальные недовольно поторапливают.

— Два счётчика, — слышно оттуда, — или шагай на троллейбус.

Туда я и направляюсь. Такси для меня — немыслимая роскошь, а междугородний троллейбус — экзотика, которую грех не испробовать.

* * *

После покупки билета на самый длинный троллейбусный маршрут в мире Симферополь — Ялта у меня остаётся всего рубль и восемьдесят копеек, три обеда в заводской столовой. Деньги, безусловно, немалые, но их совершенно не хватит на весь срок моей творческой командировки.

Что ж, как там древние римляне говорили, Ducunt Volentem Fata, Nolentem Trahunt, или, если переводить с божественной латыни на наш великий и могучий — «Желающего судьба ведёт, нежелающего — тащит».

Вот я сейчас как раз такой вот нежелающий.

Но хватит переливать из пустого в порожнее. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

Доеду до Ялты, а там уже буду действовать по ситуации.

Пока же мне остаётся только наслаждаться шикарными видами, по обеим сторонам дороги, да слушать других пассажиров. Видов пока немного, троллейбус катит через лес, а вот разговоров вокруг достаточно.

Время сейчас такое, что ни телефона с выходом в интернет, ни даже плеера с наушниками ещё нет. Можно было, конечно, купить газету, чтобы скрасить дорогу, но чтобы её купить нужны деньги, а у меня сейчас каждая копейка на счету.

Да и ни к чему отгораживаться от мира словами, напечатанными на газетных листах. Я же писатель, а нашей братии, особенно если она пишет книгу о современности, а не творит фантастическую нетленку или исторический роман. Просто необходимо слушать и слышать, это, как ни крути, разные вещи, что говорят люди. Наши с вами простые советские товарищи, выражаясь языком партсобраний.

Вот такие вот подслушанные разговоры это настоящий кладезь сюжетов, диалогов, типажей и нестандартных ситуаций.

Жизнь иногда выписывает такие фортели, что если о них прочитать в книге, то можно только воскликнуть. «Ну брешет же, падла писательская! Брешет как сивый мерин! Не бывает такого!».

Э нет, дорогой читатель, ещё как бывает. Не недооценивайте широту наших широт и глубину наших глубин.

И едва троллейбус трогается, я в этом очередной раз убеждаюсь. А заодно и подслушиваю замечательную идею для своей книги.

Эту парочку я заприметил ещё на Симферопольском вокзале. Слишком уж они были разные. Высокий, худой как щепка седой старик, который опирается на самую настоящую клюку, и совсем ещё молодая девушка, одетая в сарафан с весёлой расцветкой.

Не сказать, что она красивая, во всяком случае это точно не мой типаж, про таких ещё говорят, что у них кость широкая, но всё равно, очарование молодости есть очарование молодости.

Учитывая то, что у них не было ничего общего, я сделал вывод, что это просто случайные попутчики, которых судьба занесла сначала в одно купе. Ну или на соседние полки плацкарта, а потом и в один и тот же троллейбус.

И едва зайдя в него, они продолжают разговор, который, судя по всему, у них начался давно.

— Ну и фантазёрка ты, Нюра, — голос у старика оказывается противный, как будто металлом по стеклу водят, — скажешь тоже. Виноград в Сибири. Где ты там училась, ну как там её?

— В Московской Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева.

— Вот точно, в академии! Чему вас только в ваших академиях учат! Нет бы чем-то полезным заниматься, а прожекты составлять!

— Захар Трофимович, это не прожект, как вы выразились! — тут же вспыхивает от возмущения девушка, — наши товарищи из братской Болгарии вывели сорт винограда, Плевень Устойчивый…

— Вот видишь, — тут же перебивает её старик, — ты сама только что сказала «В Болгарии», — он со значением поднимает вверх палец, — а где та Болгария? Она же южнее даже нашего Крыма, а ты мне про Новгородскую и Вологодскую область рассказываешь.