Игрок

Джой снова посмотрела на Грея и вздрогнула. Его глаза, превратившиеся в узкие щелки, смотрели прямо на нее. Ее бы это не смутило, но он показался ей недовольным. Холодная мрачность его лица пугала. Раньше он всегда вел себя с ней дружелюбно. Почему теперь смотрел на нее так, будто не рад был видеть ее в своем доме?

— Том, хочешь, я помогу тебе с филе? — спросила Джой, быстро подскочив туда, где повар нарезал мясо.

— Было бы здорово, — откликнулся Том, освобождая ей место за столом. — Вот тебе нож.

Приступив к работе, Джой почувствовала, что ее трясет, и постаралась скрыть это. Видеть Грея в таком великолепии было для нее тяжким испытанием. Застать его обнимающим талию какой-то рыжей было еще тяжелее. Но чувствовать на себе взгляд этого человека было почти невыносимо.

Немного погодя она оглянулась через плечо. Грей уже ушел и увел это подобие Джулианны Мур с собой.

Джой заметила, что все вокруг как-то оживились.

Нейт стоял позади Фрэнки и прижимал ее к себе. Она склонилась над пирожными с кремом, а он что-то шептал ей на ухо. Его лицо напряглось от нескрываемого желания, и Фрэнки слегка улыбнулась, как будто ей нравилось то, что он говорил. Джой поспешно отвернулась.

— Они уж точно счастливы, — сказал Том.

Конечно. Ведь у них-то чувства были настоящие, а не какие-то там неразделенные детские фантазии.

Джой вспомнила ночи, которые провела, представляя себе, как различными способами добивается Грея. Их было так много. Они могли бы встретиться в городе, просто случайно проходить мимо. Он остановится, скажет, что сегодня жарко, и спросит, не хотела бы она выпить чего-нибудь прохладительного. Или она могла бы оказаться на одном из островков на озере, а он проплывать мимо на своем катере. Он увидит ее и отвезет на пристань, и они будут лежать на солнце. Сценарии напоминали маленькие пьески, которые она режиссировала. Все всегда кончалось тем, что они целовались.

Сны наяву, фантазии. Учитывая, как он выглядел и как смотрел на нее, они могли существовать только в ее голове.

Джой подумала о том, как Нейт смотрел на Фрэнки, и эти жалкие галлюцинации показались ей невыносимыми.

— Том, ты не хочешь сходить со мной куда-нибудь поужинать? — выпалила она.

У повара отвисла челюсть. Он перестал резать мясо и поднял глаза. Вид был такой, будто ему только что предложили дармовой «Мерседес-Бенц».

— Ну да.

— Завтра вечером. Зайдешь за мной в семь?

— Конечно. Я хотел сказать, с удовольствием.

Джой кивнула и снова погрузилась в работу.

— Хорошо.

Глава 3

К концу вечера, когда одни гости уже разъезжались по домам, а другие удалялись в свои комнаты наверху, Грей определенно решил, что вечеринка удалась. Отец сиял, чего с ним не случалось уже многие месяцы. Угощение — выше всех похвал. Гости прекрасно провели время.

Однако он был рад, что все закончилось. В течение последнего часа он только и думал, как бы улизнуть, и дело не в том, что его настолько одолели гости. Пятьдесят человек немало для вечеринки, но по сравнению с обычными для Нью-Йорка сборищами по четыреста — пятьсот человек — это ничто.

Проблема была в Джой.

Грей всю шею себе свернул, пытаясь отыскать ее в толпе. Каждый раз, когда где-то мелькало черное с белым, он начинал крутить головой, но, как правило, это оказывалась не та женщина, которую он хотел увидеть. За весь вечер он всего пару раз уловил, как она разносит закуски или убирает пустые бокалы. Казалось, что она нарочно держится от него подальше.

Черт, эта униформа сидела на ней сногсшибательно. Наверное, ему стоило поблагодарить ее.

Грей пошел в кабинет и, сняв пиджак, бросил его на спинку дивана. Он отстегнул запонки, сунул их в карман и закатал рукава.

Когда он наливал себе бурбон, в комнату вошел лидер сенатского большинства.

Грей кивнул ему через плечо:

— Бекс, хочешь присоединиться?

— Разве что еще слегка подзавестись, — ответил Джон Бекин, улыбнувшись своей фирменной ослепительной улыбкой. Она немного смягчала его исключительно мужественный облик. Седые волосы, зачесанные назад, волевое лицо, очки в роговой оправе, сидевшие на переносице прямого носа, — весь вид этот человека свидетельствовал о присущем ему уме и проницательности. И это был не только имидж. В семидесятых, сразу после окончания курса по юриспруденции, Джон начал работать клерком у отца Грея и уже тогда отличался завидной сообразительностью.

Грей протянул ему широкий стакан, на два дюйма наполненный виски с тремя кубиками льда.

— Спасибо. Слушай, хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, — сказал Джон, закрывая дверь. — Как на самом деле дела у Уолтера?

Профессиональный политик, и весьма успешный, он знал, как проявить симпатию и понимание. Грей подумал, что в данном случае его сочувствие могло быть вполне искренним.

— С каждым днем лучше. — Он плеснул себе бурбон в стакан, не разбавляя. — Ты ведь сегодня первый раз увиделся с ним лично?