Читаем Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил полностью

Харвест Лерой Смит, тот самый парень, которого, в отличие от его дружка Майкла Джордана, взяли в баскетбольную сборную средней школы в Лейни, наблюдал за шестым матчем финальной серии, сидя перед телевизором у себя дома в Торрансе, в Калифорнии. За несколько часов до матча этот необычайно жизнерадостный молодой человек беседовал с автором этой книги и со смехом сказал ему: «Когда увидите Майкла, передайте ему, что он может смело выходить на игру против «Юты». В этой команде нет игрока, который способен остановить его». – «Есть лишь только один человек, наделенный этим талантом», – добавил Смит. «И кто же он?» – «Тот, кто сидит перед вами, – снова расхохотался Смит, – но это было лет двадцать назад». Лерой был уверен, что «Чикаго», вне зависимости от того, в какой форме будет находиться Пиппен, победит. Примерно за 10 дней до этого он поспорил с приятелем, который только что вернулся из Лас-Вегаса и находился под сильным впечатлением от игры «Юты». По его мнению, год пройдет под знаком этой команды. «Чушь, – сказал Смит, – Майкл Джордан этого не позволит». Чикагцы, как считал Лерой, вполне могут нейтрализовать Мэлоуна, но ни один игрок «Юты» не справится с Майклом, особенно в последней четверти матча. Наблюдая за игрой, Смит вспоминал их юные годы. «Бывало, нас обыгрывали, и с большим перевесом, но во второй половине встречи игру на себя брал Майкл. Он хотел победить любой ценой, даже если матч был проходным». Естественно, Смит не удивился, наблюдая за чудесами Джордана на последних секундах шестого матча. «На этот раз Майкл уходит вправо, а затем ныряет влево, для броска, – сказал он. – Год назад он делал наоборот – уходил влево, а нырял вправо. Неудивительно, что Рассел попался на этот финт».

Тим Гровер находился во время шестого матча в Юте, наблюдая, как его знаменитый воспитанник невероятным усилием воли превозмогает усталость. Серия матчей против «Индианы» окончательно вымотала Джордана, ноги его не слушались, его коронные прыжки ему не удавались. К тому же почти не мог играть Пиппен, и Майклу приходилось выполнять двойную работу. Трудно поверить, но он с ней справлялся. Правда, во второй четверти матча на какой-то момент Джордан выпал из игры, не выдержав высокого темпа, но быстро совладал с собой. Третью и четвертую четверть он провел просто блестяще, хотя и утратил обычную для него прыгучесть.

Гровер, как никто другой, мог распознать, что Джордан действительно сильно устал, но на сей раз, он был уверен, что Майкл, несмотря ни на что, находится все же в отличной форме. Он легко уходил от Рассела, хотя тот его опекал очень плотно. И даже когда «Юта» вела в счете, Тим Гровер не сомневался в победе «Буллз». Ведь Майкл в решающие моменты всегда спасал свою команду. По мнению Гровера, даже игроки «Джаз» с тревогой ждали той минуты, когда Майкл взорвется и положит конец их надеждам на чемпионский титул.

Когда Джордан выкрал мяч у Мэлоуна, Гровер поразился, как он точно, до долей секунд, рассчитывает оставшееся до финального свистка время, оставляя его на один бросок и – на всякий случай, если промахнется – на борьбу за подбор. В момент последнего броска Джордана Гровер уже не сомневался, что мяч опустится точно в кольцо, настолько выверены были движения Майкла. Вот ради таких счастливых моментов и стоило целый год неистово тренироваться. И даже на «ватных» ногах Джордан оставался королем баскетбольной площадки.

Ученик Гровера Майкл преподал своему учителю урок, напомнив в очередной раз, что броски, решающие судьбу матчей, – плод ежедневных тренировок, а не игры случая.

Базз Питерсон, близкий друг Майкла со студенческих лет и его сосед по комнате в университетском общежитии, смотрел шестой матч по телевидению у себя дома в Буне, в Северной Каролине. Его жена Джен, заметив, что Пиппен еле передвигается по площадке, сказала: «Сегодня чикагцы проиграют – «Юта» все время ведет в счете». Однако Питерсон, столько раз игравший рядом с Майклом, слишком хорошо его знал. Знал, в частности, что Джордан всегда сохраняет самообладание и уверенность в себе. Собственно говоря, ради таких решающих моментов, когда судьба матча висит на волоске, он и жил. Пока его команда проигрывает, но в нужную минуту Майкл подбодрит товарищей, заверив их, что победа будет за ними, а сам включит дополнительную скорость и в самой концовке встречи возьмет игру на себя.

«Думаю, ты ошибаешься, – опроверг Базз мрачный прогноз жены, – у Майкла всегда в запасе коронный бросок». В этот момент Джордан сократил разрыв в счете до одного очка. Питерсон понял, что сейчас начнется самое интересное.

Он даже мог уловить ход мыслей своего старого друга. Так, мяч у «Юты». Майкл пойдет сейчас на Мэлоуна. Может, отберет у него мяч, а может, заработает два штрафных броска. В студенческие годы он так часто делал, выполняя наставления своего тренера Дина Смита, который хотел видеть его в амплуа блуждающего защитника. Когда Базз увидел, что Майкл выкрал мяч у Мэлоуна и повел его к кольцу соперников, он понял, что игра окончена, – причем в пользу «Буллз».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное