Игроки и любовники

В Филадельфии бывшая Мисс Майами-Бич, а теперь королева красоты уселась за мемуары. Она посвятила две главы Элу Кингу и их продолжительным любовным отношениям и одну саркастическую строчку Даллас, подчеркнув, что ее предшественницу лишили титула за аморальное поведение.

В Лос-Анджелесе Глори и Плам стояли у зала, в котором проходил рок-концерт, в надежде купить немного кокаина – он стал их новым увлечением.

– Передавали, что Эван разбился, – сказала Плам.

– Вроде, да, – согласилась Глори. – Жалко, что он не оставил нам адреса. Может, он отписал нам что-нибудь в завещании.

– Ты думаешь, у него было завещание?

– Конечно. У всех богачей есть завещание.

– Вот, черт! Ты, наверное, права. Нам не повезло. Мы наверное, потеряли деньги.

В Мемфисе в студии звукозаписи Роза и Сатч записывали новый альбом.

– Этот негодяй заслужил такую смерть, – сплюнула Роза. – Надеюсь, что он страдал!

– О, – запротестовала Сатч. – Не надо так. У него были хорошие черты.

– Да, в постели. Суперкобель. Мог трахнуть даже собственную мать. Я рада, что он погиб.

В Рио-де-Жанейро Джордж Марако плакал на похоронах любимой жены и готовился начать жизнь сначала.

С прошлым покончено.

Погибших не вернешь.

Газеты перестали упоминать об Эле Кинге. Его официально признали мертвым. А о мертвых пишут лишь однажды. Популярность пластинок Эла резко упала. Его забыли буквально в считанные дни.

Десять лет спустя, если ему повезет, пластинки Кинга может обнаружить новое поколение. Так было с Бобби Холли и Устисом Редингом. Возможно, это произойдет и с Элом Кингом. Но только может быть…

Глава 72

В воскресенье Даллас проснулась первой. Ее разбудила боль. Вся кожа горела. Какое-то мгновение она лежала спокойно, стараясь вспомнить, где находится. Она надеялась, что это кошмар. Но, к сожалению, такова реальность. Ужасная и неотвратимая. Восемь дней кошмара.

Даллас быстро вскочила и попыталась сбросить с тела гигантских муравьев. Они ползали везде. И сумели пробраться даже под одежду. От испуга девушка закричала и разбудила других. Эла и Эвана тоже покусали муравьи. Вскоре все стояли и отряхивали одежду. Эл разделся догола и вымылся в ручье. Даллас последовала его примеру.

Было еще рано, и солнце только начинало вставать. Воздух казался прохладным.

Эл дрожал в ручье и смотрел на своих товарищей по несчастью. Похожи на клоунов. Лицо Кристины покрыто ссадинами и порезами. А одежда грязная и изорванная.

Рубашка Берни пропиталась кровью. Он с потрясающей быстротой теряет вес.

Поля не отпускает лихорадка.

Кожа на лице Эвана покраснела и слезает от солнечного ожога.

И Даллас, его женщина. Ее не коснулось ничто. Она собрала роскошные волосы и закрутила их узлом на голове. Оливковая кожа загорела и стала темно-махагонового цвета. Она великолепно выглядит даже без украшений.

– Надо двигаться, – сказал Эл, выбираясь из ручья.

– Может, поедим что-нибудь, – попросил Берни хриплым голосом.

– Пройдем немного вверх по ручью, пока прохладно. Потом отдохнем и поедим. А уж затем двинемся в путь.

– А как же он? – Берни показал на Поля, скорчившегося на земле. Даллас наклонилась и потрогала его голову.

– У него опять температура, – взволнованно сказала она. Берни тяжело сел.

– Какого черта… Мы никогда из этого ада не выберемся. Кого мы обманываем? Нужно было оставаться в самолете… Нужно было…

– Заткнись, – сказал Эл с угрозой. – Прекрати ругаться и поднимайся. Нам нужно продолжать путь. И мы будем это делать, даже если мне придется нести Поля.

– Ты здесь не босс, – злобно закричал Берни. – Я могу не лизать тебе задницу и послать к черту! И сказать все, что хочу! – он истерически засмеялся. – Мы все подохнем, даже ты!

– Если ты так думаешь, Берни, двигай к самолету. Я выберусь отсюда живым. И мне не нужны попутчики, которые не верят. Хочешь уходить – пожалуйста. Мы отдадим твою долю еды.

– О… черт… я не это имел в виду… Конечно, я с вами…

Эван молча наблюдал, как спорят отец и Берни, и не мог понять, почему этот толстяк настолько глуп. Эл вытащит их отсюда. Он пообещал. Эван от всей души верил, что это правда.

– Меня тошнит, – шептала Кристина. – Эти гадости на руках… О, Эван, я схожу с ума.

Эван покровительственно потрепал ее по плечу.

– Даллас посмотрит и положит какой-нибудь крем.

Кристина протянула руку. Яйца, отложенные мухами, превратились в крошечных извивающихся червячков.

У Эвана от омерзения свело живот. Червячки жили на руках своей жизнью, проделывая дырки.

– Даллас, – голос сорвался, но Эван заставил себя не отвернуться. – Ты можешь что-нибудь сделать с руками Кристины?

Даллас тут же схватила щипцы и крем и попыталась вытащить червяков из рук девушки, а потом перевязала их обрывками материи.

Эл нетерпеливо ждал. Он понимал, что каждую минуту солнце поднимается все выше. И среди деревьев опять наступит невыносимая духота.

Наконец они собрались. Поля подняли на ноги, он что-то невнятно бормотал. Лихорадка возвратилась. С одной стороны его поддерживал Эл, с другой – Эван. Потом шли Кристина и Берни, а сзади – Даллас.

Они медленно тронулись.