Игроки с Титана

Пэмброук нахмурился, его губы нервно подергивались.

— Миссис Тибо, — сказал он. — Когда специалисты из Института фон Лессинджера доставят Геринга в нашу эпоху, вы, возможно, сумеете устроить так, чтобы сюда была доставлена и необходимая вам эйнзацкоманда. Вот она и сможет взять на себя труд расправы с Карпами, а затем вернуться в свою эру Варварства.

Николь уставилась на него, широко открыв рот от удивления.

— Я говорю серьезно, предпочтительнее — для нас, чем позволить Карпам сделать достоянием самых широких кругов общественности те абсолютно секретные сведения, которыми они располагают. Последнее — наихудшая альтернатива из всех, это угроза самым устоям нашего миропорядка.

— Я с вами совершенно согласен, — сказал Гарт Макри.

— Это безумие, — произнесла Николь.

— В самом ли деле? — не без удивления вопросил Гарт Макри, посредством применения принципов, разработанных фон Лессинджером, мы получили доступ к прекрасно подготовленным убийцам, а, как вы сами на это только что указали, в нашу эпоху такие профессионалы просто не существуют.

Я сомневаюсь в том, что уничтожить придется десятки или сотни лиц. Как мне кажется, круг убитых может быть ограничен Советом Директоров и вице–президентами картеля. Самое, пожалуй, большее — восемь человек.

— И, — горячо поддержал его Пэмброук, — эти восьмеро, высшие администраторы Карпа, являются преступниками де–факто: они собрались и организовали заговор против законного правительства. Их следует рассматривать наравне с сыновьями Иова. С этим Бертольдом Гольцом.

Несмотря на то, что они одевают галстуки–бабочки каждый вечер и пьют изысканные вина, а не маршируют по улицам и не спят в трущобах.

— Позвольте мне заметить, — сухо произнесла Николь, — что все мы де–факто являемся преступниками. Потому что вся наша власть — как вы сами подчеркнули, зиждется на тотальном обмане. И притом огромнейшего масштаба.

— Но наше правительство законно — сказал Гарт. — Независимо от того, с помощью ли мошенничества или какого–либо иного способа оно пришло к власти. И этот так называемый «тотальный обман» совершен в высших интересах всего народа. Мы пошли на него совсем не для того, чтобы подвергнуть хоть кого–нибудь эксплуатации — в отлично от картельной системы, которая именно с этого и живет! Нашей целью вовсе не является насытиться кровью за счет кого–либо другого.

По крайней мере, отметила про себя Николь, это то, в чем мы пытаемся убедить себя сами.

— поговорив только что с главным прокурором, — почтительно произнес Пэмброук, — я знаю теперь, какие чувства вызывает у него все более растущее влияние картелей. У Эйнштейна такое ощущение, что им обязательно нужно укоротить руки. Это очень существенно.

— Возможно, — сказала Николь. — У вас просто выработалась переоценка значения картелей. Я не могу этого сказать о себе. Нам, наверное, следовательно бы подождать денек–другой, когда среди нас будет Герман Геринг, и мы сможем проконсультироваться с ним по данному вопросу.

Теперь оба мужчины глядели на нее, широко разинув рты.

— Это я так, пошутила, — сказала она.

Но не покривила ли она при этом душой? В этом она и сама не могла разобраться.

— А ведь в конце–то концов именно Геринг, — сказала она, — основал гестапо.

— Я бы никогда не смог одобрить этого, — высокомерно заявил Пэмброук.

— Но не вы определяете политическую линию нашего правительства, напомнила ему Николь. — Формально этим должен заниматься Руди. То есть я. Я могу принудить вас действовать от моего имени по данному вопросу. И вы станете это делать — если, разумеется, не предпочтете присоединиться к сыновьям Иова и маршировать в их рядах, швыряя булыжники и скандируя лозунги.

И Гарт Макри, и Пэмброук чувствовали при этом себя весьма неуютно.

Они были крайне недовольным таким поворотом беседы.

— Не пугайтесь раньше времени, — попыталась успокоить их Николь. — Вы понимаете, что является подлинной основой политической власти? Не пушки или войска, а способность заставить других делать то что, по вашему мнению, они должны делать. Любыми уместными для этого методами. Я знаю, что в состоянии заставить НП делать все, что мне хочется — несмотря на все те чувства, что вы испытываете при этом лично. Я в состоянии и Германа Геринга заставить делать то, что мне захочется. И не Герингу принимать решения — это сугубо моя прерогатива.

— Я надеюсь, — произнес Пэмброук, — что вы не заблуждаетесь, когда говорите о том, что вам удастся справиться с Герингом. Признаюсь, я изрядно напуган этим экспериментом с прошлым. Вы можете этим отворить опасные шлюзы. Геринг далеко не клоун.

— Я прекрасно осознаю это, — сказала Николь. — Только вот не позволяйте себе вольность давать мне советы, мистер Пэмброук. Не такая у вас должность.

Пэмброук покраснел, молчал какое–то время, затем произнес тихо:

— Извините меня. А теперь, если у вас нет возражений, миссис Тибо, мне бы хотелось поднять перед вами еще один вопрос. Речь идет о единственном оставшемся психоаналитике, ныне еще практикующем на всей территории СШЕА. О докторе Эгоне Сапербе. В объяснении причин НП, по которым ему позволено…