Игроки зимы

Он не достиг просвета в деревьях за выбранное время, повернулся и пошел назад по своим следам - однако почти наугад, так как звездный свет едва сочился сквозь густые кроны деревьев. Часто он оказывался почти в полной черноте, ударялся о стволы деревьев и пробирался вперед наощупь, как слепой. Иногда вверху появлялся просвет в листве и становилось чуть светлее, но этого было недостаточно. Восходившая луна могла бы указать на восток, но луны не было.

Шон был сбит с толку. Что за местность, сколько времени?

Наконец, он убедился, что два или три часа ходит кругами.

Темнота и телесная усталость одолели его. Когда он выбрался из особенно густых, опутанных тенями зарослей, он заметил между деревьями лунный свет. Небо здесь было свободным, и свет мерцал на водной поверхности.

Какое-то мгновение Шон не мог поверить, что во время своих кружных блужданий забрел на восток к Холодному ручью.

Однако он пришел к нему не с запада, а с севера… По меньшей мере, думал он с мрачноватым удовольствием, теперь он может сказать, какую дорогу он должен выбрать. Запад находился там…

Он почувствовал жажду. Но из Холодного ручья пить было опасно.

Он выглядел холодным, холодным как лед и казался теперь светлее, когда он подошел ближе. Или яркость увеличилась?

Блеск в ручье усилился. Маленький бутон света медленно поднимался кверху, чтобы расцвести на поверхности воды.

Очарованный и испуганный, Шон стоял и смотрел.

Издавая мелодичный плюхающий звук, подобно прыгающей лягушке, на воде танцевала звезда. Нечто похожее на звезду. Оно так выглядело, круглое, гладкое и светящееся, цвета белого металла.

Шон уставился на нее, а звезда легко ударилась о поверхность ручья и стала рассыпать нежный шепот. Пока он вдруг не превратился в громкий, звонкий, почти человеческий крик:

- Здесь у воды! Он здесь! Он здесь!

И созвучно этому крику раздался жуткий барабанный бой, словно из-под земли.

Хотя Шон был ошеломлен, он осознал, что это предвещало, и вихрем бросился назад между деревьев.

Бежать было трудно. И бесполезно. Он споткнулся и упал. Снова поднялся на ноги, побежал, споткнулся, упал.

Он заметался, прямо как затравленная дичь или кабан, когда он в чаще спасает свою жизнь. Шон тоже боролся за свою жизнь. Он знал это. Казалось, его сердце спотыкается, как и он, и вываливается из груди. Он едва слышал шум, причиной которого был он сам или таинственный, страшный барабанный бой в земле, похожий на его сердцебиение, с каждой секундой становившийся все громче.

Им овладел страх. Он недолго скрывал его. Именно благодаря страху он обрел способность бешенно продираться все дальше, несмотря на препятствия, падения, боль и черноту.

Но все-таки он не мог скрыться, так же, как дичь или кабан.

Они схватят его.

Кто?

Не думай об этом!

Но он мог догадаться.

В конце концов путь ему преградил овраг, и он на бегу угодил в него, как в западню. Пыхтя, и барахтаясь, цепляясь за корни растений, он попытался преодолеть западный склон; сердце его бешенно колотилось, и в паузах он слышал, что барабанный бой перерос в чудовищный грохот. Прежде чем ©я выбрался наверх, грохот разбушевался вокруг него, захлестнув его волной.

Были так же и огни.

Вокруг пенился и ревел шум, и огни стекали и разрывались. Все кружилось, и ночь гудела.

Огненный зной искрился теперь всеми красками, густо плясали тени, и можно было различить отдельные звуки, какие издают фыркающие звери, тут и там в овраг Шона сползали то камень, то груда земли.

- Ты думаешь, он жив? - спросил кто-то высоко вверху.

- Конечно. Он шевелится, пробует спрятаться. Пробует, чтобы не видеть нас. Жалкая тварь, хочет стать кротом и зарыться.

Это был уже второй голос. Затем третий:

- Посмотри сюда, крот! Ты находишься в обществе. Посмотри сюда и окажи Детям Смерти свое почтение.

Раздался смех, наверное, пяти глоток. Настоящий хохот Детей Смерти: жесткий, язвительный и буйный.

Шон вдыхал сырой запах земли. Вещун молился за деревню. У Шона не было молитвы, которую он мог бы предложить богам в обмен на свою жизнь. Через некоторое время, дрожа и смирившись со своей судьбой он посмотрел вверх.

Он все понял. Легенды были бестелесными, так как никто из тех, кто видел Крея не оставался в живых. Хоть он и понял все, Шон еще не был побежден. Но сердце его было вялым, и он долго не мог услышать, как оно бьется.

Он не знал, сколько их было, он хоть и видел их, но он не мог сосчитать. Они скакали на зверях, упоминавшихся в легендах. Однако были еще животные, о которых не рассказывали легенды, - черные и блестящие. Волосы на их головах и шеях, а так же хвосты струились, как шелк, блестя и звеня. Уздечка была из металла, и поводья с бахромой тянулись от морд в руки тех, кто на них сидел.

Мертвые, народ Крея.