Игроки зимы

- Ты предупредила меня в лесу. «Не ходи домой», - сказала ты. Справедливое предупреждение. Если бы ты знала, что я приду в ваш город, ты бы меня об этом предупредила?

- Ты, должно быть, дурак, - сказала она. - Или сумасшедший.

- Конечно, сумасшедший. Каждый, кого коснулся Крей, становится сумасшедшим. Обычно их забивают камнями родственники и друзья, прежде чем они смогут использовать это волшебное состояние.

- Но ты-то жив.

- Счастливчик Шон! Он сумел уйти.

- Шон, - сказала она. Казалось, она собирается что-то добавить, но промолчала. - А там еще один, не так ли?

- Дирн из Пещерного Города. А тебя как зовут?

- Этого я тебе не выдам, - сказала она.

- У меня все еще голубые глаза, - сказал он недружелюбно. - А вот ты изменилась. Ты надела лицо.

Она покраснела. Ее лицо было красивым и открытым, в противоположность другим лицам Трясины Крея. Ее смущение было настоящим.

- Мы носим маски, когда выезжаем из города. С одной стороны зеркало, а с другой все видно.

- Еще одно волшебство, - сказал он. - Зачем?

- Чтобы пугать дураков, которые блуждают ночью по нашим лесам, - насмешливо сказала она.

- Это действует, моя дорогая, - сказал он.

Она была моложе него. И если он все еще сомневался, состояло ли племя Крея из мертвых или нет, то насчет нее он был совершенно убежден, что она живая.

- Я бы хотел прогуляться вглубь, - сказал Шон, - и найти могилу того особенного духа, которого вы ночью берете с собой, когда встречаете нас. Духа, который заколдовал меня и столь многому научил.

- Ты все еще этому веришь, да? - сказала она с презрением.

Шон пристально посмотрел на нее, но она продолжала дальше:

- Я пришла сюда, чтобы не встретиться с тобой, когда узнала о твоем прибытии. Как ты открыл ворота?

- Я сказал:«Откройся!»

Она засмеялась, но это был злой, дурацкий смех придворных Крея.

- Мудрый Шоннор, - сказала она.

- Как ты меня назвала?

Ее темные глаза потеряли всякое выражение.

- Ох! - она оглянулась на могилы и тихо сказала. - Это наша версия твоего чужеземного имени. Как мы бы тебя здесь называли.

- Шоннор, - он прислушался. Звучало необычайно правильно. - А Дирн?

- Уходи! - повторила дочь Крея, медленно удаляясь. Шон не отставал. - Ну, хорошо, если ты хочешь знать. Дирна звали бы… Дирнарас.

- А ты?

Она снова остановилась. Она потупила глаза и сказала:

- Меня зовут Захидда. Ты и так уже много знаешь.

- И ты дочь Крея?

- Все мы тут дочери и сыновья Крея. Мой собственный отец мертв.

- Все-таки Мертвые умирают, - сказал он саркастически.

- Почему ты не веришь, что мы мертвые, а другие глупости тебя не смущают?

- Я знаю это. В Трясине я не видел никого много старше 20 и не видел детей.

Захидда, которая, конечно же, не была никакой дочерью Крея, прошептала:

- Тогда ты должен об этом спросить у Крея.

- Я должен? Статую в розовом зале?

Захидда повернулась к нему спиной.

- Статуя - это его рот. Однако вскоре ты встретишься с самим Креем. Несомненно, еще сегодня.

Шону показалось, что сердце у него остановилось, как в лесу. Дирн рассказывал о встрече с Креем: человеческое тело, голова птицы, ледяной удар сверхъестественной руки. И это хотели они убить.

- Ну, да, - сказал Шон, - Дирн и я предложим ему новые имена. Шоннар, Дирнарас.

Она метнулась к нему и схватила его за плечи.

- Ничего не говори Крею об этом! Никогда не рассказывай ему о том, что я сказала!

Он хотел было высмеять ее, но ее страх сбил его с толку.

- Ну, хорошо. Но почему ты боишься?

- Ты увидишь сам, - сказала она. Она повернулась и что-то крикнула в воздух. Среди сучьев дерева, росшего неподалеку, что-то замерцало. Пять дневных огненных шаров.

Шон очарованно смотрел, как они приближались. В следующую секунду шары зажужжали над его головой, как рой огромных рассерженных шершней. Он протянул руки и почувствовал укол в ладонь. Все еще испуганный, он почувствовал второй укол в щеку. Третий укол он проследил. Это было шелковистое щупальце, появлявшееся откуда-то изнутри шара и наносившее по коже быстрый, но сильный удар и оставлявшее после себя крошечную красную припухлость.

Следующие пять минут были неприятными, и пришлось побегать. Ему удалось раздробить один шар, схватив его и швырнув в нос ближайшей статуе. Четыре остальных, наконец, улетели, после того как нанесли уколы в шею и запястья. Шон крепко выругался, однако не стал утруждать себя поисками Захидды, которая под защитой нападения, конечно, скрылась. Он лишь понял, что она прокричала: приказ шарам напасть на него. Очевидно, он мог бы также отменить этот приказ, как открыл ворота, однако у него не было свободного времени попробовать это.

Первые припухлости уже проходили, однако ощущение жжения осталось.

Он хотел бы задать еще тысячу других вопросов. Она знала это и сбежала; черт бы ее побрал.

Шон оглядел аллею, ведущую к воротам. Девочка исчезла среди деревьев. Может быть, она поднялась в воздух. Он не мог положиться, что его способность не подведет, если он последует той же дорогой. Затем Шон увидел, что у ворот никого нет. Дирн тоже исчез. Шон выбежал через ворота на улицу. Она была пуста.