Игроки зимы

Неожиданно Качиль начал подпрыгивать:

- Что я говорил! Что я говорил!

- Целое состояние, - прошептал Фелуче. - Целое состояние для человека. Даже для троих…

Хейвор вынул свой меч и в холоде покоев лязгнуло железо. Качиль в ужасе повернулся.

- Сейчас ты хочешь меня убить?

- Нет, - объяснил, Хейвор, - хочу спасти твою шкуру. И твою тоже, Фелуче, и свою собственную. - Видите Святой Круг на, рукоятке? Кладите на него правую руку, как делаю я, и клянитесь или поделить это сокровище по справедливости или вообще не трогать! Клянитесь, что не обманите и не убьете друг друга. Пока мы не продадим кубок, и выручка не зазвенит в карманах, мы вынуждены оставаться соратниками.

Фелуче улыбнулся:

- Видишь ли, суровый Соколок… Ты больше не мой капитан…

- Иначе ты, убьешь меня ночью в какой-нибудь ночлежке, - сказал Хейвор. - Или я тебя. Или мы Качиля. Или Качиль нас…

Качиль бросил на Фелуче оценивающий взгляд и быстро сказал:

- Клянусь. Это мудрая предосторожность. Может статься и так, что мы будем обязаны держаться вместе, если другие будут наступать нам на пятки.

Хейвор положил свою руку на руку Качиля и сказал:

- Теперь ты, Фелуче.

- Право, не знаю, северянин. Ты же не веришь в Святой Круг и тому подобное. Можно ли доверять твоей клятве?

- Я имею обыкновение держать свое слово, независимо от того, чем клянусь.

Фелуче был в ярости, он чувствовал твердую решимость своих спутников и уступил. Он положил свою руку и поклялся в братстве. Гарантия эта призрачная, подумал Хейвор, но лучше, чем ничего. Его взгляд скользнул по золотому великолепию. Эта вещь принесет смерть, если быть невнимательным! У Хейвора не было оснований для такого мнения, оно просто возникло в нем. Кубок оказывал какое-то давление. И не золото было тому причиной. Скорее - безупречная красота. Он испытывал желание коснуться переплетающегося узора, золотых лепестков, хотел окунуть пальцы в холодный огонь драгоценных камней…

Хейвор вернул меч в ножны и, шагнув к высокому кубку, поднял его с цоколя. Странно, но кубок оказался достаточно легким, нести его могла и девушка.

Повернувшись Хейвор посмотрел на Фелуче с Качилем и, бросив взгляд мимо них на дверь, двинулся к темному прямоугольнику выхода.

Снаружи их ожидал бледный, холодный день.

К седлу Хейвора был прикреплен кожаный мешок, в котором он хранил провиант, огниво и повседневные мелочи. Они положили туда кубок, заложив его разными вещами с тем, чтобы мешок выглядел обыденно и его содержимое нельзя было узнать по очертаниям.

Хейвор вел лошадь, Качиль шел с другой стороны, а Фелуче замыкал шествие.

Они вернулись к кабаку, где Фелуче оставлял своего коня, красно-сивой масти. Светильники были погашены, шум умолк, а солдаты храпели во дворе. У Качиля не было лошади, но исчезнув на некоторое время, он вернулся со смирной кобылкой, которая явно принадлежала не ему. К тому же он явно отяжелел и на два кошелька, когда они покинули кабак.

На юго-запад от Авиллиды вела всего одна дорога, которая шла через разбросанные деревни и торговые местечки, которые до прошедшей ночи платили городу подати, а теперь принадлежали королю. Потом дорога поворачивала на запад и вела к Венке, городу золотых дел мастеров и торговцев драгоценностями.

- Нам лучше отправиться этим путем, - сказал Качиль, - ведь большая часть войска пойдет на юг, в столицу. Чем меньше людей мы встретим, тем лучше.

Хейвор согласился с ним, так как вспомнил о форме.

Перекусив, они двинулись в путь. Дорога начиналась у западных ворот, покрытые выщерблинами железные порталы которых все еще плотно закрыты. Несколько высоких, черных как вороны деревьев с жесткой зимней корой теснились за стенами города и сопровождали дорогу с разными интервалами, подобно стражникам.

Копыта лошадей выбивали из камня глухой металлический звон. Тут и там в щелях скопился мох. Дорога была древней, построенной неизвестным народом, который когда-то владел этой страной.

Бледно-желтое солнце взобралось на небесный купол, когда они отъезжали от Авиллиды.

ВЕЧЕР В АКСЕ

В течение трех часов долгой скачки путники никого не встретили. Видимо в этом направлении не было шумных, сыплющих ругательствами солдатских толп, несущих домой военную добычу. Они вообще не встретили ни одного человека. Дорога словно вымерла. По обе стороны от дороги находились густые переплетения низкого зимнего кустарника, и только изредка взлетали к небу одинокие черные деревца. За кустарничком простирались мерцающие голубые волны далеких холмов. Было очень тихо, и лошадиные копыта гулко звенели по булыжнику. Один раз с дерева, резко взмахивая крыльями, взлетела черная птица и беззвучно стала описывать круги. Больше никаких следов жизни они не видели.

- Эй, ворюга! - крикнул Фелуче рыжему. - Ты сказал, что знаешь дорогу. Есть тут поблизости деревня или хотя бы ночлежка, где мы найдем ужин и приют на ночь?

- Сам я здесь никогда не бывал, - торопливо возразил Качиль. - Но по рассказам мы должны скоро наткнуться на одно поселение. Его называют Акса, и там есть трактир.

Фелуче зевнул: