Игровая площадка для грешников

— Все, что слетает с моих губ рядом с тобой, реально, сладкая. Я мог бы заставить натурала покраснеть из-за меня за разумную цену, но с тобой я хочу это делать, потому что мне нравится делать тебе приятно.

— Ух ты, — сказала она равнодушно, явно не веря мне. Я толкнул ее, и она упала с лошади, повернувшись ко мне с потрясенным выражением лица, когда приземлилась на ноги.

Я ухватился за шест, торчащий из спины лошади, и использовал его, чтобы перепрыгнуть через карусель в ее сторону, словно я исполнял трюк на одном из своих шоу. — Я толкал тебя, когда мы были детьми, и не говори мне, что правила изменились, красавица.

— Вряд ли это справедливо сейчас, когда я не могу победить тебя в бою со всеми этими дурацкими мускулами.

— Они не такие дурацкие, когда ты ими окутана. Давай, я тебе покажу.

Она попятилась, проскользнув между дельфином и акулой, и я погнался за ней по карусели, в то время как Дворняга предупреждающе тявкнул на меня.

— Мне и так хорошо, — беспечно сказала она, все еще отступая, а ее глаза скользили по моему телу.

— Тогда почему ты трахаешь меня глазами? — Поддразнил я, и ее взгляд снова вернулся к моему, когда я обратил на это внимание.

— Нет ничего плохого в том, чтобы смотреть, — сказала она, и моя улыбка стала шире.

— Нет ничего плохого и в том, чтобы прикасаться, или сосать, или лизать, или трахаться…

— Я не собираюсь повторять эту ошибку снова, — сказала она, и улыбка сползла с моего лица, а в груди защемило, когда она подтвердила то, что я и так думал. Я был просто плохим решением. Членом по вызову, нужный только для одного. Но, по крайней мере, это означало, что я мог ей что-то предложить.

— Хорошо, — уступил я, поймав ее в ловушку внутри большой морской черепахи, в центре которой стояла скамейка. — Я также умею разговаривать. Я слышал, что ты сказала громко и четко. И я здесь, чтобы назвать это чушью собачьей.

Она скрестила руки на груди, свирепо глядя на меня, и я возненавидел это. Я ненавидел это так чертовски сильно, что хотел просто схватить ее и целовать, пока она не перестанет так на меня смотреть. Как будто я все испортил в ее жизни. Так и было, и я знал, что я, блядь, сделал.

— О чем ты? — невозмутимо спросила она.

— О маленькой мисс «одноразовая», — сказал я, забираясь в черепаху, так что ей пришлось бы либо вылезать, либо встретиться со мной лицом к лицу. — Ты наименее одноразовый человек из всех, кого я знаю. И для протокола, я знаю, каково это — быть одноразовым. Но ты, сладкая, ты гребаный кровавый бриллиант. Чертовски редкий, и желанный всеми.

— Я никому не нужна, — прошипела она, и ее голубые глаза наполнились слезами, и я смог видеть глубину ее веры в эти слова. Ничто из того, что я сейчас скажу, не изменит этого. Но я мог попытаться доказать это. Я не знал, как, но я выясню это.

— Я хочу тебя, — поклялся я. — Я хочу тебя больше, чем когда-либо что-либо хотел, Роуг. Я никогда с тобой не закончу.

— Ты лжец, — выдохнула она, но ее решимость угасла, а ее взгляд упал на мой рот, когда я сократил расстояние между нами.

— Нет, но я вор, шлюха и грязный ублюдок с черным сердцем. Но тебе это во мне нравится, не так ли? — Я провел большим пальцем по ее подбородку, и она с трудом сглотнула, а ее зрачки расширились.

— Мне нравился прежний Джей-Джей.

— У не было того, что есть у нового, — пообещал я, наклоняясь, чтобы провести губами по ее подбородку. — Он не мог сделать с тобой так.

Она вздрогнула, склонив голову набок, когда я приблизил губы к ее уху, и ее тело выгнулось мне навстречу.

— Или так. — Я скользнул рукой вверх под ее футболкой, медленно проводя пальцами по ее груди, ожидая, что она скажет мне «нет», но ее стон подсказал мне продолжать.

Я просунул руку ей под лифчик, нащупав затвердевший сосок, который ждал меня, чтобы я ущипнул и приласкал его. Она уронила голову мне на плечо и снова застонала, как будто пыталась спрятаться от собственных желаний, но не было ни единого гребаного шанса что я позволю ей это. Возможно, я ошибка, но, если она захочет сделать это снова, я всегда буду рядом, чтобы помочь ей сделать это.

Я приблизил губы к ее уху, когда ее рука сжалась в кулак на моей футболке, и я почувствовал ярость в ней по напряженной позе.

— Ненавидь меня, красотка, — прорычал я. — Но и обладай мной тоже.

Меня использовали сотни женщин, но Роуг была первой, с кем я действительно хотел быть без чего-либо взамен. Она завладела мной давно, мое сердце было куплено ее улыбками и бесконечными днями на солнце рядом с ней. Она могла использовать меня до тех пор, пока я не буду разрушен, потому что моим единственным желанием в жизни было, чтобы эта девушка хотела меня так же, как я хотел ее. Но если я не мог этого получить, тогда она могла взять любые части меня, которые ей нравились, а остальное выбросить. Мое тело могло принадлежать другим, но моего сердца никогда не касался никто, кроме нее. И она всегда будет иметь на меня такие права.