Игрожур. Великий русский роман про игры

В этот миг дверь в «офис» отворилась и в неё вдвинулось наряженное в тесный кожаный пиджак туловище, без предупреждения переходившее в бритую голову.

– Вы что тут творите, гондоны ебучие?! – взревело туловище.

Гной продолжал биться в пароксизмах хохота, скорчившись на стуле. Сергуню словно разбил паралич: он не сводил выпученных глаз с вошедшего Ислама Ибрагимовича (а был это именно он). Длинный вскочил и официальным тоном сказал Сергуне:

– Ну бывай, Сережа. Я ж тебе сразу сказал, что на минутку заскочил – а ты «выпьем, выпьем».

С этими словами геймер просочился мимо потрясённого Ислама Ибрагимовича и деловито поспешил вверх по ступенькам. Будь Гной чуть трезвее, он понял бы, что именно поэтому Длинный с самого начала не снимал пальто: предвидел такую возможность развития событий.

– Хули ты молчишь, сучонок?!

Сергуня открыл рот, посидел так с полминуты и снова молча закрыл. Могильную тишину нарушали только всхлипы бьющегося в истерике Гноя и тяжёлое дыхание новоприбывшего.

Первый страшный удар выбил из-под Гноя стул – пьяный кибер-витязь рухнул в лужу настойки, слившейся с остатками кильки в большое грязное озеро. Второй пинок пришёлся в грудину парализованному Сергуне. Тихо хрюкнув, тот вместе с креслом опрокинулся навзничь.

– Быро отсюда, недоделок, – рявкнул Ислам Ибрагимович, не глядя на Гноя. – А с тобой мы щас отдельно пообщаемся. Это уже Сергуне.

Юрик, не переставая хихикать, на четвереньках пополз к выходу. На полпути чуть изменил траекторию, сгрёб валявшийся на полу «бомбер» и рюкзак с дискетой; свитер валялся где-то аккурат посреди театра военных действий – искать его было бы самоубийством.

Ледяной ветер на улице чуть привёл кибер-витязя в себя: стало понятно, что в таком виде возвращаться домой нельзя. Идти больше было некуда. Кроме… дискотеки! Гной блаженно улыбнулся, зачерпнул прямо с тротуара грязный снег и растёр по лицу. Сегодня вечером в школе праздничная дискотека! Обычно он подобными мероприятиями брезговал (плюс, конечно, боялся «шпал» от Корявого и его друзей), но теперь-то!.. Теперь-то он знаменитость!..

Гной икнул, споткнулся и повалился в грязь.

Путь к школе в памяти не сохранился: перед Гноем проплывали обрывки странных, никак между собой не связанных событий. Вот он стоит на школьных ступеньках, во весь голос распевая «Марш космических десантников», опубликованный в «Мании страны навигаторов» пару месяцев назад. Вот он снисходительно говорит вахтёрше бабушке Нюре: «Пресса!.. Вход свободный». Вот его почему-то дружески обнимает за плечо Лёша Корявый, другой рукой поднося к губам полупустую пластиковую бутылку водки «Белый орёл».

Сознание вернулось к Гною внезапно. Ощущение было такое, словно он прижат к гигантской палке варёной колбасы «Останкинская», которая почему-то пахнет дешёвыми духами и конским потом. Было темно. Играла громкая музыка: «Это Сан-Франциско, город полный риска!! Это Сан-Франциско, тысячи огней! Мэйд ин Ю-Эс-Эй!!!» По лицу Гноя пробежал сполох стробоскопа – и вдруг стало ясно: он танцует медленный танец с Тушей посреди пустого актового зала.

То есть зал-то был полон – просто вокруг пары образовалась мёртвая зона.

– Это ж не медляк! – выдохнул Гной.

– Какая разница, – прошептала счастливая Туша, начиная очередной круг танца.

Мимо проплывали знакомые лица одноклассников. Близнецы Кабановы издевательски подняли большие пальцы: молодец мол, дуй до горы. Ещё недавно такой добрый Лёша Корявый дождался, пока Гной встретится с ним взглядом, и проартикулировал губами: «Пидор!» Полузнакомые девицы из параллельного класса шептались с выражением брезгливости на ярко накрашенных физиономиях. Показалась Бура – на Гноя она не смотрела, завистливо ловя выражение лица Туши.

Песня про Сан-Франциско подошла к концу, её сменил главный хит сезона – «Овощевод» группы Ace of Base. Одновременно с этим Гной встретился глазами с Алиной Петрозаводской и вдруг понял: он просто обязан объяснить ей всё. Что Туша – это так, мимолётное, что он вообще не знает, как это получилось. Что даже она, Алина, его вообще больше не интересует: у него без пяти минут роман с божественной Анной. Гной отшвырнул Тушу в сторону (точнее, попытался – партнёрша была его на голову выше, весила вдвое больше и не собиралась так скоро прерывать момент собственного триумфа) и направился к Петрозаводской. Его вело вправо и ужасно хотелось пить, «Овощевод» врезался в мозг адской дрелью. Юрик подумал, что футуристический богатырь (а уж тем более всенародный журналист) должен в любых обстоятельствах сохранять полнейшее хладнокровие и самообладание.

На глазах у изумлённой публики Гной доковылял до Алины и неожиданно для самого себя взял её за плечи (на самом деле, чтобы не упасть). Петрозаводская оторопела и даже не попыталась вырваться. По лицу Юрки снова мазнул стробоскоп. Соученики потрясённо молчали. Здесь Гной понял, что плачет навзрыд.

– Я… я тебя… как ты могла… носатый…