Игрушка богатого человека

Он всегда подмечал малейшие нюансы ее настроения. Он понимал ее лучше, чем она сама себя понимала. Для Донована она была открытой книгой. Он читал ее мысли, как будто голова у нее была прозрачная.

Надо как-то замаскироваться, надо что-то сделать, заняться чем-нибудь, а не то он заподозрит… Надо что-то предпринять…

Сара бросилась в ванную и закрыла дверь — тихо, чтобы не услышал Донован. Но она не заперла дверь. Горький опыт давным-давно научил ее никогда ничего не запирать. У нее не могло быть никаких секретов, никакой частной жизни отдельно от него.

Включив воду, Сара подставила под нее ладони. Горячо. Слишком горячо.

Дверь ванной распахнулась настежь.

Донован стоял на пороге, заполняя собой весь дверной проем, его лицо превратилось в окаменевшую маску гнева.

— С кем ты разговаривала?

— Ни с кем. — Ее дыхание было таким же прерывистым и частым, как и сердцебиение. — Ни с кем.

Мысленно она ужаснулась своей промашке. Повторное оправдание лишь убедит в том, что его подозрения имеют под собой почву.

— Я тебя видел через окно, когда подъезжал. Сара выключила воду, взяла полотенце и принялась механически вытирать руки, сама не понимая, что делает.

— Это был просто продавец подписки по телефону, — сказала она. — Вот и все.

С этими словами Сара повесила полотенце на сушилку, долго и тщательно расправляя его так, чтобы монограмма — вышитая золотом буква “Ай”, переплетенная с зеленым плющом [23], — была на виду.

— Врешь! — Он схватил ее за руку выше локтя и развернул лицом к себе, потом схватил и вторую руку. — С кем — ты — го-во-ри-ла? — При каждом слоге он встряхивал ее.

“Вот оно. Началось”, — отстраненно подумала Сара, впадая в привычное оцепенение и наблюдая за происходящим как бы со стороны. Но потом усилием воли заставила себя вернуться в реальность.

Нет, она не станет трусить. Она посмотрела прямо в его обезумевшие от бешенства глаза.

— Ни с кем!

Он все тряс и тряс ее.

— Это был Крэй? Если это он, я убью его.

— Нет, это был не Крэй!

И что ему втемяшился в голову этот Крэй?

— Может, мне стоит ему позвонить, а? Может, стоит пригласить его сюда? Устроим небольшой междусобойчик на троих.

Сара отвела глаза, не в силах видеть это ненавистное лицо.

— Я не хочу его видеть.

Донован отпустил руки Сары и оттолкнул ее. Потом он ударил ее по лицу открытой ладонью, чтобы не оставлять следов. Он бил ее по лицу, по рукам, по голове, пока у нее не зазвенело в ушах.

В каком-то странном внутреннем оцепенении Сара молча сносила издевательства мужа. Потом в ней проснулся инстинкт самосохранения, и она вскинула согнутую руку, заслоняясь от сыплющихся на нее ударов. Именно это робкое движение, казалось, толкнуло Донована за грань. Он размахнулся — на этот раз кулаком, — метя ей в лицо. Сара зажмурилась от страха и попыталась уклониться. Удар костяшками пальцев пришелся по подбородку, ее швырнуло назад, и она ударилась затылком о мраморную полку.

Комната закружилась. Под закрытыми веками вспыхивали цветовые пятна.

“Я не могу потерять сознание. Не могу”.

Это была ее последняя мысль. Дальше все накрыла чернота.

* * *

Когда она пришла в себя, в ванной было темно. Она лежала на холодном и жестком полу, прислушиваясь.

Тишина. Она была одна.

Сара медленно подтянулась и приняла сидячее положение, привалившись спиной к ванне. Комната накренилась у нее перед глазами, в желудке всколыхнулась тошнота. Она сумела подняться на ноги как раз вовремя, чтобы согнуться над унитазом, и ее вырвало. Потом она добралась до спальни и совершенно обессиленная рухнула поперек кровати.

— Тебе нельзя так много пить, — донесся до ее затуманенного сознания голос Донована. — Пора завязывать. Давай-ка я тебе помогу.

Сара заставила себя открыть глаза. Донован стоял, склонившись над ней и держа в руке одну из ее ночных рубашек — коротенькую розовую ночнушку до колен фасона “бэби-долл”. Он помог ей снять одежду и натянуть сорочку. А потом уложил ее в постель.

— Я вызову доктора Уэстфолла, — сказал Донован, когда дело было сделано.

Знакомая сцена. Неизбежный этап, который обычно следовал за избиением. Донован никогда не раскаивался и не просил прощения, но он неизменно проявлял обеспокоенность и начинал обращаться с ней как с больным, умственно отсталым ребенком.

Больше ей ничто не угрожает. На какое-то время.

Когда доктор позвонил у входа, Донован, поджидавший у домофона, нажал на кнопку, автоматически открывавшую ворота.

— Простите, что пришлось вытащить вас из дома в такой час, — сказал Донован, встречая доктора у парадных дверей и провожая его наверх в спальню.

— Она опять пьет?

— Когда я вернулся домой с работы, она была без сознания на полу в ванной. Должно быть, упала и ударилась головой.

Осмотр доктора Уэстфолла был недолгим и формальным.

— Я бы сказал, речь идет о небольшом сотрясении. Пожалуй, следовало бы сделать рентген.

— В этом нет необходимости, — возразил Донован.

— Вам виднее.

Доктор взял Сару за подбородок и повернул лицом к свету.

— На подбородке синяк. Вы, должно быть, ударились при падении, — сказал он Саре и отеческим жестом потрепал ее по руке. — Ничего, жить будете.