Игрушка демона

Пальцы сами сжались в кулаки, выдавая охватившее меня негодование. Демон заметил это и едва слышно хмыкнул себе под нос. Проследил внимательным взглядом, как я опустилась на привычное место – по левую руку от Амарелии, – и переключил все внимание на выход из столовой. На пороге как раз показались его сестра и кузина. Едва они расселись, из боковой двери молчаливыми тенями выскользнули рабыни с серебряными подносами. Споро, не издавая лишних звуков, девушки принялись расставлять перед нами пышные омлеты с зеленью, еще теплые булочки, паштеты, масло, джем…

Голод, утихший было под натиском эмоций, проснулся и дал о себе знать с новой силой.

– Не та вилка, Сатрея, – холодно одернула меня Амарелия, стоило мне нацелиться на омлет. Я вздохнула и покорно вернула прибор на место.

Почти каждая трапеза в замке сопровождалась уроками этикета за столом. Обычно подобные занятия проходили довольно мирно. Но сегодня демоница была явно не в духе. Она грубо осаживала меня за каждый промах и не скупилась на язвительные комментарии. Лунара, вторя ей, старательно подкидывала поленья в огонь моего унижения. Стоило юной высшей заметить, что я потянулась не к той вилке или ножу, как ее красивое лицо тут же перекашивала презрительная гримаса, а с губ срывалось очередное меткое, полное яда замечание.

Было обидно. Причем настолько, что порой к горлу подкатывал тугой ком, а в носу начинало пощипывать. Вот только я не желала показывать демонам слабость. Молча проглатывала горькое чувство и старалась держать лицо.

После завтрака Амарелия продолжила выплескивать на меня накопившееся раздражение. Только уже не в столовой, а в южной гостиной, куда мы переместились для занятия с веерами. Мне объясняли тонкости языка жестов, принятого на балах. Но, честное слово, эта наука показалась мне дикостью! Я не понимала необходимости все усложнять. Зачем украдкой посылать сигналы, надеясь, что они будут правильно поняты, если можно подойти и высказать пожелание лично? Однако Амарелия подняла меня на смех, едва я рискнула озвучить последнюю мысль.

Пытка веерами продолжалась до самого обеда, а затем уступила место правилам этикета за столом. На этот раз приборов и бокалов оказалось еще больше. Увидев их количество, я мысленно взвыла.

Я никогда не жаловалась на память, да и Ба с детства называла меня сообразительной. Но сейчас информации было слишком много. Она поступала нескончаемым потоком прямым текстом или намеками, с укорами или насмешками. И дело было не только в этикете или занятиях с Амарелией – правила поведения в замке, попытки подстроиться под затеянную Кеорсеном игру… все смешалось и навалилось огромным комом.

После обеда меня отпустили. Не знаю, чем был вызван столь щедрый жест, но уточнять я не стала. Еле переставляя ноги, добралась до выделенных мне покоев, скинула туфли, босиком прошлепала в спальню и мешком ухнула на кровать. Голова гудела, мысли роились, точно пчелы над растревоженным ульем.

– Мара?

В комнату неслышно вошла Пятьдесят-два.

– Мара, вам плохо?

– Плохо, – устало согласилась я.

– Как я могу помочь? Что мне сделать?

– Просто посиди рядом, – попросила тихо. – Пожалуйста.

Мне хотелось ощутить близость человека – не демона. Того, для кого я не была бы лишь забавной игрушкой. Живой куклой.

Рабыня робко опустилась на край кровати и, закусив губу, посмотрела на меня с беспокойством. Потом оглянулась на дверь, будто опасалась, что та может в любую секунду открыться, и осторожно погладила меня по плечу.

– Вы справитесь, мара, – тихо произнесла девушка. – Только вы и сможете сделать это.

– Что? – Я горько усмехнулась, встречая серьезный взгляд карих глаз.

– Стать им… равной.

Я с удивлением посмотрела на Пятьдесят-два. Разве это не слишком смелые мысли для рабыни? А если так, то почему она доверилась мне?

– Вы спасли Двадцать-шестую, – с улыбкой пояснила она, легко угадав причину моего беспокойства. – Прежде никто и никогда за нас не заступался. Непривычное чувство – знать, что кому-то есть дело до твоей жизни.

Я села и, хмурясь, снова посмотрела в лицо Пятьдесят-второй.

– Людские жизни бесценны.

– Только для вас, мара. Мы же давно свыклись с мыслью, что смерть может застать нас в любой момент. Таков мир демонов.

– Это не их мир, – выдохнула я, сжимая кулаки. – Не их, – повторила упрямо, глядя в доверчивое лицо Пятьдесят-второй. – Хочешь, я расскажу тебе, каким был мир до их прихода? – Мои губы сами произносили опасные слова. Услышь их демоны, несдобровать нам обеим.

Пятьдесят-два вновь украдкой взглянула на дверь. Удостоверилась, что та закрыта, и только после этого приблизилась ко мне вплотную. Ей не хватало смелости попросить продолжить, я видела это. Но в то же время видела и ее желание узнать правду.