Игрушка для бизнесмена

Стоя посреди зала, “мой” миллионер вертит в руках красную лаковую туфлю на десятисантиметровой шпильке и выглядит при этом забавно задумчивым.

Улыбаюсь, потому что ничего не могу с собой поделать.

Подняв глаза, он встречает мой взгляд, а потом проходится глазами по моей спине, заднице и ногам, будто прикидывая, как эти туфли будут смотреться на мне.

Я знаю, что одета… как официантка. И что сидит все это на мне, как на вешалке. А еще я знаю, что ему все равно!

Его взгляд такой медленный и такой пристальный, что вслед за ним по мне бегут мурашки…

Я знаю, что он что-то задумал. Я уже видела на его лице такое выражение. Там в кафе, два дня назад. Боже ты мой, меня начинает потряхивать от возбуждения.

Я чокнутая!

Склонив набок голову, Роман возвращает туфлю на полку и, засунув руки в карманы брюк, переходит в отдел белья.

Наблюдаю за ним, кусая губу.

Его тело будоражит меня до самых пяток.

Как и он сам.

— М-м-м? — смотрю на девушку, отвернувшись.

— Пойдемте в примерочные, — указывает она на коридор за кассой. — Может хотите воды? — спрашивает по дороге. — Или кофе?

— Нет… — отхожу в сторону, позволяя ей развесить одежду внутри широкой примерочной кабины.

Она задергивает штору, и я даже раздеться не успеваю, когда слышу за ней любезный голос:

— Дальше мы сами, спасибо.

Застыв в расстегнутой блузке, поворачиваю голову.

— Надень это.

Показавшаяся из-за шторы рука протягивает фирменную коробку, которую я выхватываю, тихо предупреждая:

— Не подглядывай.

— Сегодня командую я, — слышу такой же тихий ответ. — Если ты помнишь.

Я помню.

Меня встряхивает примитивный, пещерный, адский трепет.

Он умеет командовать. Но еще больше меня колбасит от того, что и подчиняться он умеет не хуже. Воспоминания об этом эксперименте поджигают кровь. За всю мою жизнь я не встречала человека, которого мечтала бы увидеть в этой роли. Никого, кроме Романа Геца. Кажется, ни с кем другим это не было бы так, мать его, увлекательно.

— Ф-ф-ф-ф… — выдыхаю в потолок, прижав к груди коробку.

Это чулки. Черные.

Растянув между пальцев тонкое кружево резинки, с восхищением рассматриваю высококачественные узоры. Я бы не умерла от горя, даже если бы никогда в жизни не стала обладательницей брендовых шмоток, но вот это… это потрясающе…

Быстро сбросив с плеч рубашку, бросаю ее на пуфик и сбрасываю ботинки, а за ними и брюки.

Мое белье…

Черт.

На фоне этих кружев розовые хлопковые трусы смотрятся надругательством над природой, как и белый поролоновый лифчик. Решаю обойтись без него и выдохнув, снимаю с вешалки то платье, которое приглянулось мне еще на манекене.

Черное платье с воротником стойкой и белым бархатным бантиком вокруг шеи. Оно обтягивает меня, просто как влитое, и расширяется к низу трапециевидной юбкой чуть выше колена.

Информация, отраженная на ценнике кажется бредом сумасшедшего, но не мне судить о том, почему этот мир устроен так, а не иначе.

Поправив хвост, встаю на носочки и рассматриваю свое отражение.

Моя талия кажется такой тонкой. И руки обтянутые черными рукавами тоже. Но в целом… кажется, мне очень идет. Ладно, это лучшее из всего, что я когда-нибудь надевала.

Отодвинув штору, переминаюсь с ноги на ногу и разглаживаю ткань на животе.

Прислонившись плечом к стене, мой меценат отрывается от своего телефона и засовывает его в карман пиджака, проходясь глазами по моим ногам, а потом по всему остальному.

Наши глаза встречаются, и я чувствую себя маленькой, как никогда, потому что он делает шаг вперед, тесня меня внутрь и задергивая за собой штору. Пячусь, прижимаясь к зеркальной стене и глядя на него снизу вверх. Теперь, когда я босая, он кажется мне особенно большим, но от этого я только сильнее завожусь.

Мне хочется трогать его. Скользить ладонями по белой рубашке и чувствовать под ними его каменное тело.

Схватив за локоть, разворачивает спиной к себе и, завернув за спину мои руки, сжимает ладонью запястья.

— Ай! — смотрю в его глаза через зеркало.

— Тс-с-с… — сжимает второй ладонью мое горло, прижавшись губами к уху. — Не шуми…

Его борода щекочет и колется, но я к этому уже привыкла. Сама не знаю, когда успела это сделать! К его запаху я тоже успела привыкнуть. И к его телу тоже. Но сейчас, когда наши лица так близко, я вижу насколько мы непохожи. Ни в одной детали или черте. Как и наши тела. Мы разные настолько, что сердце начинает биться о ребра. Сжимаю бедра, жмурясь от стукнувшего в живот напряжения. Соски царапает мягкая ткань, из носа вырывается воздух.

Если и есть какие-то чертовы фазы возбуждения, то я только что прошла все по порядку, а он… даже ничего еще не сделал…

— Открой глаза.

Я сглатываю, и он это чувствует. Шумно вдыхает рядом с моим ухом.

Господи, это какое-то безумие!

Облизнув губы, поднимаю веки.

Зелено-карие глаза наблюдают за моим лицом.

— Не шуми, — повторяет хрипловато.

Снова сглатываю.

— У тебя пульс подскочил.

— Мне просто нравится… — шепчу я. — Твой галстук…

— Мой галстук… — тянет полушепотом.

— Угу…

— О-о-о… — выдыхаю, зажмуриваясь опять, когда он вбирает в рот мочку моего уха и сосет.

Колени подгибаюсь, и я пытаюсь вырвать руки, чтобы засунуть их себе в трусы!