Игрушка для чудовища (СИ)

Мне, в принципе, плевать было, будет ли Мар терзаться муками совести по поводу моего убийства. Так что смотрела на него, как на обычного случайно подвернувшегося палача.

Если что, док, замолвлю за тебя словечко. Ты же не знал, в конце концов, какая бездушная тварь решила покончить с собой, но только твоими руками. Мудро, ничего не скажешь.

От собственного скотства даже покраснела немного.

— Что, больно? — забеспокоился доктор, медленно вводя препарат в вену.

Даже не заметила, когда иглу всадил. Так разнервничалась. Не каждый же день такое случается, имею в виду самоубийство.

Вот оно. Началось… Быстро и стремительно горло сжалось в неприятном спазме, а легкие потребовали кислорода. Запомнилось перекошенное ужасом и гневом лицо Марио. Затем появился звон в ушах, и навалилась долгожданная тьма.

Глава 11

Ashes burn the morning after

Only know I’m here to stay

I was so, I let you see me

Пепел сгорит на следующее утро,

Только знай, что я останусь здесь

Таким я был, я позволил тебе узнать меня.

Hurts ©

Господи, за что такая боль? Невыносимо просто… Во всем теле сплошные муки, а в голове каша. Кончики пальцев не чувствую. Вообще конечностей как будто нет…

Неужели это смерть? Тогда почему я словно горю? Погасите, умоляю, этот чертов пожар… Кто-нибудь спасите…

Где-то совсем рядом раздался хрипловатый голос, но тут же отдалился. На некоторое время я как-то выпала из реальности. Бесконечный звон в ушах и опять тьма. На этот раз выбиралась из нее очень долго и бесконечно болезненно.

Как только сознание немного прояснилось, весь ужас содеянного навалился на плечи тяжелым грузом, а боль, обжигающая и одновременно леденящая, буквально парализовала все тело.

Меня тошнило, причем довольно сильно, и я начала опасаться, что вывернет наизнанку.

Первый спазм заставил стоящих рядом людей, которые разговаривали, — по-моему, даже ругались, — поднять невероятный шум.

Боже, что за жуть здесь происходит? Почему я никак не могу открыть глаза?..

— Давай, вот так. — Кто-то перевернул меня на бок.

Удалось, наконец, разлепить веки. Первое, что увидела — пластмассовый ярко-оранжевый таз и тут же вновь зажмурилась, потому что вытошнило. В принципе, и нечем было, но мышцы по-прежнему безжалостно сокращались, и я продолжала висеть на краю кровати, судорожно вцепившись в чью-то теплую руку.

— Сейчас пройдет. — Неизвестный погладил меня по голове.

Постепенно начало доходить, кому принадлежит успокаивающий голос.

— Мар… — прохрипела и принялась кашлять.

— Тише, — ответил доктор. — Постарайся поменьше говорить.

Марио уложил меня обратно на подушки и, дождавшись, когда я посмотрю на него, произнес:

— Летти, ты знала, что антибиотики вызывают у тебя аллергическую реакцию?

Таким тоном сказал, что вмиг поняла, какими будут последствия моей глупости.

— Я… не знала… — едва просипела в ответ и провела рукой по горлу, будто это могло спасти от боли.

Доктор смотрел слишком пристально. Мне стало не по себе, но все же удержалась и не отвернулась.

— У тебя была остановка сердца. Несколько секунд, но это только потому, что я не успел ввести дозу до конца. Иначе…

Внезапно в поле зрения возник Кавьяр. Он был непроницаем и мрачен. Внутри что-то оборвалось. Я судорожно сглотнула. Страх, настоящий панический, накрыл волной. Не могла оторваться от высокой фигуры грека, застывшего у стены. Темные брюки и белая рубашка, расстегнутая до середины груди, с закатанными рукавами. Весь такой напряженный, что прямо, казалось, воздух наэлектризовался.

— Я, быть может, повторюсь, — проговорил Клио ледяным тоном, — но мне проблемы не нужны. Пока ты жива, дела мои полностью контролируются. Поэтому смерти твоей я не допущу. Солгала ли ты, сказала ли правду — все равно. Манипулировать собой не позволю… Мар, заканчивай здесь и зайди ко мне…

Грек вышел, оставив после себя облако негатива. Если не расстраиваться по поводу его гнева и намеков, то вполне можно было пережить и даже переварить произошедшее. Но поскольку по глазам Марио я поняла, что и он мне не верит, пришла к выводу, что, вероятнее всего, они попытаются вытащить из меня правду. А это само по себе пугало и без перекошенного яростью лица Клио.

— Как ты? — спросил доктор, осмотрев меня и сделав очередную инъекцию, но судя по моей нормальной реакции — это было что-то более подходящее, чем антибиотики.

— Отвратительно, Мар, — предательски задрожали губы, и по щеке скользнула одна скупая слезинка, которую я поспешно утерла. — Зачем ты вытащил меня? Совсем совести нет? Ты ведь видишь… Черт… Что с горлом?..

Закашлялась.

— Вероятно, ангина…

— Видишь ведь, — продолжила наконец, — как Кавьяр со мной обращается. Неужели трудно было оставить все как есть? Ну, раз обнаружилась эта долбаная аллергия, сделал бы вид, что спасти меня нельзя, и точка.

Доктор резко встал и отошел от кровати, встав у окна спиной ко мне.