Игрушка для драконов

О, я понимала их негодование. Эдриксы ожидали чего угодно: обвинений в насилии, триализме, жестокости, но никак не в обкрадывании государства! Вероятно поэтому, их показания сводились к невнятным объяснениям и пустому словоблудию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вы видели магический отпечаток? — задал с места вопрос Смит. И я вздрогнула от того резкого тона, каким он был произнесён.

Свидетелей разрешалось допрашивать, обвиняемых — нет. Впервые оказавшись в суде, я поняла почему: тому, кому грозило строгое наказание, и так было настолько страшно, что он не мог здраво и толково ответить на провокацию. И можно ли составить впечатление лишь по словам обвиняемого, желающего всеми силами выгородить себя или упорно молчащего из чувства гордости и страха?

— Видел, — с вызовом ответил Кеннет, глядя в глаза главы отдела по борьбе с казнокрадами. — И поражён новым талантом Эмили.

Снова быстрый взгляд в мою сторону. На секунду мне показалось, что в нём промелькнул интерес. Не зря же Кеннет произнёс моё имя так, будто провёл рукой по обнажённому телу.

— Вы же в курсе, что для того, чтобы создать фальшивку, нужны и талант, и длительная практика. А на предмет склейки отпечатки проверены, — вкрадчивым голосом добавил Волкодлак, тот самый неприметный молодой человек с вечно торчащими в стороны волосами. — То есть с этой стороны обмана быть не может.

Все взгляды в комнате заседаний обратились к Кеннету. Я видела, как напряглись его плечи и заиграли желваки на скулах.

— Или вы полагаете, что сидящая здесь миловидная, но вполне обычная женщина, могла создать фальшивый отпечаток такой чёткости? Да ещё из пяти картинок?! — продолжил Волколдлак и добродушно улыбнулся.

— Теоретически это возможно, — вставил слово Дракон-защитник с землистым цветом кожи. — К тому же нет никаких доказательств, что это её работа. Пусть — с разрешение суда — свидетель покажет свои умения всем присутствующим. Чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений.

Я ждала этого. Требование было законным и разумным.

— Пусть покажет, — произнёс глухой голос под одной из масок, и остальные судьи закивали. — А вы, господин Эдрикс, пройдите на место.

После подобного приказа, медлить было нежелательно. Неуважение к просьбам суда каралось сурово, вплоть до тюремного заключения.

Я поднялась и, глубоко вздохнув, прошла к столу для свидетелей, на котором Волкодлак уже проворно раскладывал листы рулонной бумаги. Кеннет прошёл совсем рядом и даже не подумал посторониться. В нос ударил запах мускуса — аромат его одеколона. Кузен Рикарда как бы невзначай коснулся моей руки. Но я ощутила лишь брезгливость, словно меня задела огромная змея, проползающая мимо.

Пройдя за трибуну, я окинула взглядом почти пустой зал, избегая смотреть в сторону кузенов. Два новостных обозревателя из «Столичного вестника» жадно писали в блокнотах, изредка обмакивая наконечники перьевых ручек в чернильницы, не обращая внимания на кляксы на столешнице, видимые даже с моего места.

Я опасалась встретить недобрый взгляд Клары, в котором могла таиться угроза, но Маг с такой тщательностью рассматривала собственные руки, что мне стало спокойнее.

— Всё готово! — чуть слышно сказал Волкодлак и неожиданно подмигнул мне.

— Приступайте, — милостиво разрешил один из судий, сидевший ближе всех. — Создайте что-либо из воспоминаний о вашей совместной жизни с мужем.

Я кивнула и тут же взглянула на Ингвара. Он неотступно следил за мной, и в его взоре мне почудилась тревога. Я подумала, что он боится за меня. Ведь, это больше не его процесс, волноваться за исход дела ему не следовало. Даже если Эдриксы избегнут наказания в этот раз, можно дождаться иного благоприятного случая. В том, что он представится очень скоро, никто из нас не сомневался.

Я верила, что Серебряный волнуется за меня, чувствовала его незримую поддержку, от которой становилось теплее на душе. А в своём Даре я была уверенна: получилось один раз — выйдет и сейчас. Уж о своём недолгом браке мне было что поведать окружающим!

Закрыв глаза, я сосредоточилась и провела рукой над разложенными листами бумаги. Потом ещё раз. Одновременно пытаясь создать мысленный образ, я снова протянула обе руки вперёд. Голова была пустой. Но мысленные картины не приходили, будто я только родилась на свет и ещё ничего не знала.

Хуже того: я не ощущала покалывания в кончиках пальцев. Значит, отпечатка не будет. Меня вернут мужу и его ненасытному кузену!

От этой мысли захотелось рыдать и, упав на колени, молить этих безлицых в пурпурных мантиях, чтобы дали ещё один шанс. Но я отчего-то была уверена, что у меня есть только одна попытка.

Я открыла глаза и почувствовала на себе недобрый взгляд. Непонимающе посмотрела на присутствующих. Но никто не выдал себя: пара газетных работников по-прежнему строчили что-то в блокнотах, остальные взгляды были прикованы к трибуне, за которой стояла я.