Игрушка для императора

— У папаши твоего дня через два неприятности ожидаются, — сообщил я наследнику, вежливо постучав сапогом по завалу, — А если ты, парень, и дальше станешь против меня козни всякие бесполезные сочинять, то и дальше так будет продолжаться. Мне, или о благополучии острова твоего заботиться, или с тобой, молокососом, разбираться. Чего молчишь?

— Думаю, — раздалось из каюты.

— Это хорошо, что думаешь, — я присел, прислонившись спиной к борту, — Если что хорошее надумаешь, дай знать.

Любое здравомыслящее существо, поставленное перед выбором о долге или о собственном гоноре, выберет первое. Необходимо только дождаться. И как следует поморить голодом.

— Эй, варркан! Ты где?

— Кхм. Тут я.

— Если я пообещаю, что не убью тебя, ты меня выпустишь?

Я усмехнулся. Убить варркана? Для этого надо хорошо постараться. И не в одиночестве, а имея за плечами, хотя бы, небольшую армию. Но если гаденыш встал на путь истинный, то…

— Если не станешь путаться под ногами и будешь делать все, что я скажу, то мы с тобой поладим. Так что? Ты парнишка поскорее думай, а то тут последний окорок остался. Толи самому употребить, толи тебя дурака подождать.

— Окорок? — из каюты послышался звук выделяемого желудочного сока. Парнишка в папашу пошел, — Последний? Ладно, варркан. Обещаю не путаться и делать все, что ты скажешь. Хоть и уверен, что путного от тебя, варркан, вряд ли дождусь.

Хам невоспитанный.

— Поклянись. И как можно покрепче. На чем у вас на острове принято клясться?

— Клянусь, — прохрипел Оливер, которому явно мешал общаться большой объем выделенного желудочного сока, — Серебром и жизнью народа клянусь.

Хорошая клятва. Серебром, которого на острове раз-два и обчелся, и народом, жизнь которого во все времена ни в грош не ставилась. Но раз другой клятвы нет, придется выпускать.

Я неторопливо разобрал завал и отворил дверь. Мимо меня, на волю и свежий ветер, вылетел Оливер. Заметался по палубе, в поисках.

— А где окорок? — а в глазенках черных голод горит.

— А он того, — я беззастенчиво ковырялся в зубах, внимательно наблюдая за парнем.

— Сожрал? — наследник аж присел от посетившей его мысли. Прямо скажем, не новой.

— Долго думал, — пожурил я парнишку, — А окорока ждать не любят. Эй, парень, ты чего?

Оливер брякнулся на доски палубы и стал наматывать на кулак сопли. Вот тебе и наследник. Вот тебе и надежда королевства.

— Встань, — потребовал я.

По всей видимости, Оливер услышал в моем голосе нечто такое, что заставило его повиноваться.

— Если тебя хоть чему-нибудь учили, то ты, глупый наследник, должен знать. Перед входом в запретные территории, а именно там мы вскоре окажемся, нежелательно есть чесночное мясо. Отец твой расстарался, не я виноват. Это то же самое, что во все колокола раструбить о нашем прибытии. Сбегутся все, кому не лень. Так что, только хлеб и вода.

Оливер кивнул. Понятливый парень. И вроде мысли шальные пропали. Может и проживет чуть дольше.

— А пока мы не прибыли на место, усвой еще один небольшой урок…

— Уже, — Оливер запихивал в рот куски черствой и слегка заплесневелой булки, — Прибыли. А что за урок?

Не отвечая, я повернулся на каблуках в сторону предполагаемого берега. Что-то я стал терять квалификацию. Не почувствовать суши с такого близкого расстояния? Или товарищ на меня так дурно влияет, или у меня в голове что-то не работает.

Берег мне не понравился. Сухие деревья без единого листочка, даже ветер меж стволов не гуляет. Весной и не пахнет. И никого нет.

— Тихо-то как в лесу, — задумчиво сказал я, не обращаясь ни к кому. В долгих странствиях, когда не с кем слова перекинуться, варрканы частенько сами с собой разговаривают. Это не психоз, а здоровая необходимость.

— Тихо, — подтвердил мои слова Оливер, пристраиваясь рядом, — Слышишь, варркан, там где-то барсук не спит. Как думаешь, чего это он разгулялся? Вроде рано еще из норы выходить.

— Проблемы у него, — далекий визг раненого барсука распознал я не сразу, — Вот и не спит. А если ты, мой друг, станешь задавать лишние вопросы, то и у тебя появятся проблемы со сном. Собирай манатки и пошли. Кстати, у тебя оружие какое есть?

Наследник загадочно улыбнулся, убежал в каюту и вернулся, гордо держа перед собой серебряную шпагу.

— У папаши свистнул? — мне-то собственно все равно, но как теперь на вшивость народ проверять? — Надерет тебе отец то, что под штанами.

— А он мне сам дал, — Оливер нежно погладил серебро, — Мы с тобой, варркан, не на прогулке. Не руками же махать, когда тебя, варркан, защищать стану.

Ничего я не ответил Оливеру. В человеке так, или с головой дружит, или пропал. А как у наследника, воспитанного бывшими монстрами, я не знаю. Может это и в крови, завышенная самооценка способностей.

Спрыгнув на землю, я зашел немного в сухой лес, опустился на колено и прислушался.

Человеческое ухо не совершенно. Оно не способно слышать то, что слышат звери. Но сейчас, здесь, я не был человеком. Я был варрканом. Обостренный до невозможности слух рассказывал мне то, о чем бы никогда не узнал простой земной человек.