Игрушка для негодяя (СИ)

— Выкрасть чужую жену из-за долга одного мудака, — хмыкает Родион. — Или просто похитить? Чувствуешь разницу?

— Тогда пусть вам задолжают ее родители, — Петя похрустывает пальцами.

— Моих родителей не трожь! — зло рявкаю я. — Ты в своем уме?!

— Да я просто варианты перебираю, — Петя обиженно бурчит под нос. — Ты же сама хочешь, чтобы тебя опять похитили.

— Не хочу!

— Ну, согласись, — Родион кладет ладонь мне на колено, и я замираю. — Ты бы была куда послушнее, если бы в игре участвовал, например, твой отец. Ты же его любишь?

— Люблю, — я сглатываю комок страха, — но давай без него обойдемся. Он пожилой человек, ему скоро на пенсию. И долгов у него нет, кроме кредита на машину.

— Да я в курсе, Яночка. И про то, что он в этом месяце платеж просрочил я тоже в курсе.

Сердце пропускает удар. Родион, похоже, вынюхал все о моей семье, и мне это очень не нравится. Вряд ли на моих родителей он бы нашел серьезный компромат, но а вдруг? Сидит, молчит и за коленку тискает, неторопливо попивая кофе.

— О чем еще ты в курсе?

— О многом. Ты уточни, что конкретно тебя интересует, — рука Родиона поднимается выше и медленно поглаживает бедро. — Кстати, я не одобряю брюки на женщинах. Носи юбки, Яна. У тебя красивые ноги.

Щеки горят смущением, как у отличницы, которой сделал комплимент дерзкий старшеклассник. Я медленно убираю руку Родиона с бедра и под его тихий смех отодвигаюсь ближе к дверце. Петя и Алекс расслабленно выдыхают, уловив смену настроения от “медведь не в духе” до “ медведь умиляется смущенному ежу”.

Глава 17. Богат и успешен

— Выхожу сначала я, — говорит Родион, когда машина паркуется у банка, — потом ты. После того, как я открою дверцу с твоей стороны и подам руку.

— Почему?

— Потому что я мужчина, а ты женщина. Ты что-нибудь про этикет слышала?

— Но я в силах открыть дверцу и выйти сама.

— В таком случае, мы сидим в машине, — Родион складывает ладони на животе. — Тебя же никто не ждет.

— Это глупо.

— Как скажешь.

— Ладно, — стискиваю пальцами переносицу, понимая, что Родион из эгоистичного упрямства не выпустит меня.

Алекс, разблокировав двери, разминает плечи и шею. Я злюсь и едва сдерживаю порыв кинуться с кулаками на Родиона, который выскакивает из салона. Через пару секунд он распахивает дверцу с моей стороны и галантно подает руку.

Грациозно, насколько это возможно провернуть с внедорожником, выхожу из машины: одну ногу на высокую ступеньку, выныриваю телом вперед и второй ногой на асфальт, оперевшись о крепкую и твердую ладонь.

И знаете, на мгновение я чувствую себя кем-то другим. И речь не о слабой женщине, которая не в состоянии открыть дверцу и выпрыгнуть из авто. Это неуловимое ощущение ценности и мужского уважения удивляют меня. Да, я не переломилась, если бы сама вышла из машины без помощи Родиона, но в этом бы не было тонкого волшебства, которое преобразило меня из обычной женщины в леди.

— Не так сложно, да?

Родион стоит ко мне слишком близко, и мне кажется, что он сейчас меня поцелует, но он энергично захлопывает дверцу и шагает к крыльцу банка. Раздосадованная его серьезностью спешно следую за ним, а за мной молча шагают Петя и Алекс. Я на них оглядываюсь:

— И вы с нами?

— Ага, — лицо Алекса сминается в улыбку.

— У вас тоже юридическое образование?

— У меня диплом учителя истории, — Алекс хмыкает.

— А я эколог, — Петя презрительно фыркает.

— Вы серьезно?

В эколога я еще могу поверить, но в учителя истории — нет. Алекс никак не ассоциируется у меня с педагогическим образованием, и детям очень повезло, что он решил не связывать жизнь со школой. Хотя на его уроках бы точно было всегда тихо и была сделана домашняя работа.

Родион распахивает дверь. Кидаю на него беглый взгляд, и изнутри покрываюсь инеем. У него такое суровое лицо, будто он пришел со мной не вопрос о продаже и ипотеке решать, а совершить грабеж с жестоким нападением. У его “мальчиков” лица тоже каменеют, уголки губ опускаются, а брови хмурятся.

Выдыхаю и вхожу в зал, полный людей. Кондиционеры не справляются, и в спертом воздухе витают запахи кислого пота, дешевого парфюма и влажных грязных тряпок. У окон ругаются две бабульки с администратором зала. Он терпеливо им что-то объясняет и указывает на терминал, который выдает талончики, но его, естественно, никто не слушает.

Теряюсь в гуле, духоте и тесноте. Из толпы ко мне выныривает Иришка с ее смурным мужем Владимиром и улыбается:

— Ой, здрасьте, а мы тут в очереди застряли.

И переводит обеспокоенный взгляд на Родиона, который окидывает людей цепким и внимательным взором.

— А вы кто?

— Очень близкий друг, — тихо и проникновенно отвечает он.

Иришка переводит хитрый взгляд с него на меня, потом смотрит на Сергея, который трусливо трется возле банкомата. Надо же, не сбежал. Замечаю, как несколько женщин и мужчин торопливо семенят к выходу, подозрительно поглядывая на Родиона и его ребят.

— Постоим еще минут пять и очередей не будет, — улыбаюсь я Иришке и Владимиру.