Игрушка для Шакала (СИ)

Просыпаюсь от того, что болит шея и занемела рука, которую я подложила под голову. Открываю глаза я не сразу понимаю, почему я сплю в ужасно неудобной позе, свернувшись калачиком в кресле. И, только взглянув на постель, вспоминаю причину моего странного пробуждения.

После того злосчастного приема, на котором меня чуть не убили, Одаевский пропал на два дня. И только сегодня ночью он явился в особняк и отправился прямиком в мою спальню.

Посреди ночи меня разбудили его поцелуи и руки, которые ловко задрали ночнушку и бесцеремонно ласкали бедра. Ошалев от такой наглости, я пыталась закричать мужчине, чтобы проваливал и не путал больше наши спальни. Но мой рот бесцеремонно заткнули поцелуем.

Одаевский был настроен решительно. Но и я тоже.

Рука сама потянулась к вазе с цветами, которая так удачно все еще стояла на тумбе, и она была разбита о буйную голову этого гада. Мужчина дернулся и обмяк, распластавшись на мне тяжелой тушкой. Пришлось приложить усилия, чтобы перевернуть его и выбраться из-под «завала». Я даже проверила, жив ли мой неугомонный тиран, прислушиваясь к дыханию. И, только удостоверившись, что не переусердствовала, забралась в кресло. Там я и уснула.

Потянулась, вытянула ноги, сделала массаж шеи. И только после этого почувствовала себя человеком.

Тело на кровати пошевелилось и хрипло промычало.

— Что со мной? — прорычал недовольный мужской голос. — Как же болит голова!

Я подобралась в кресле, кутаясь в плед.

— Ты пытался взять меня силой, и мне пришлось остановить тебя, — напоминаю мужчине.

— И я — принцесса, — добавляю. Вдруг, перестаралась и память отшибла?

Тело на кровати снова болезненно промычало, перекатилось и откинулось на спину.

— Нет, ты — не принцесса. Ты — черти что такое, — заключил Одаевский. Ну, с памятью у него явно порядок. — Настоящая принцесса поломалась бы немного и получила бы удовольствие. И точно принцесса не стала бы разбивать разные предметы о голову совершенно невинного человека.

Невинного?! Он издевается?

— Это ты тут невинный? — возмущаюсь. — Я тебя, между прочим, не звала!

— А могла бы и позвать, — совершенно серьезно говорит мужчина, — в благодарность за спасение жизни. Но ты у нас совершенно неблагодарная принцесса.

Он, точно, издевается.

— В благодарность за спасение жизни могу кофе тебе сделать, — предлагаю, ощутив укол совести, который тут же был безжалостно задавлен здравым смыслом. — Но на большее даже не рассчитывай!

Одаевский снова пошевелился, обхватил руками голову.

— Кажется, ты мне череп проломила, — вдруг сообщил он.

Сердце пропустило удар, а потом принялось качать кровь с удвоенной силой. Неужели, перестаралась? Но я же не могла высчитывать скорость полета вазы и силу падения тяжести на шакальскую голову в тот момент! Просто долбанула тем, что подвернулось под руку, чтобы спастись.

Одаевский хрипло застонал, а мне стало не по себе. А вдруг, я все же переусердствовала?

Встаю с кресла и подхожу к кровати. Наклоняюсь, пытаясь рассмотреть голову мужчины.

То, что это стало моей роковой ошибкой, я поняла уже тогда, когда оказалась распластанной на кровати, усеянной осколками и розами. Одаевский ловко обхватил мои запястья и поднял вверх руки, чтобы не могла сопротивляться. Сам он устроился у меня между ног, нависая сверху и довольно ухмыляясь. Ночная сорочка задралась при первом же натиске мужчины, обнажив меня по пояс. К моему большому сожалению и радостному ликованию мужчины. Его эрекция упирается мне в промежность, заставляя меня краснеть от смущения.

— Вот ты и попалась, принцесса, — прошептал Одаевский, наклонившись к моему лицу.

— Пусти! — дергаюсь, пытаясь вырваться. Но, куда там! Мужчина только сильнее вжался в меня пахом.

Какая же я дура! Повелась на такую примитивную манипуляцию!

Одаевский провел носом по нежной коже на шее, лизнул пульсирующую венку. Горячее дыхание обожгло, запустив ток по венам. Его запах заполнил легкие. А тяжесть сильного тела, в сочетании с провокационной позой, заставляет сердце биться сильнее. Всхлипнув, я вдруг поняла, что эта игра начинает мне нравится. Если бы еще шипы роз не впивались больно в спину.

— Ты моя, принцесса, — шепчет этот гад мне в ухо, почувствовав мою слабость.

Резкой вспышкой в сознании мелькает воспоминание о том, что он — враг. А я не собираюсь растекаться перед ним лужицей только потому, что этот мужик знает, как обращаться с женщиной.

— Нет! — говорю твердо, пресекая дальнейшую болтовню на эту тему.

Он может настоять на своем, может взять меня силой, может заставить подчиняться ему. Но любить его он меня не заставит. Наверное, что-то такое мужчина прочитал в моих глазах, когда, приподнявшись, встретился со мной взглядом.

— Я никогда не буду твоей! — говорю ему прямо в лицо. — Можешь сколько угодно раз брать меня силой, но никогда я не приду к тебе сама!

Чернота в глазах мужчины вспыхнула опасным пламенем. Тот самый момент, когда я перешла грань и разбудила зверя. Кажется, я уже научилась безошибочно вычислять это.