Игрушка для Шакала (СИ)

Проблема в том, что понять, что Одаевский думает, а чего не думает, мне не дано. По его сосредоточенному взгляду, который направлен в сторону сцены, вообще ничего не прочитать. Иногда мне кажется, что он настроен серьезно, и его планы на мой счет простираются гораздо дальше лишь цели по отъему чужого имущества. А иногда, и это бывает гораздо чаще, я почти уверена в том, что мужчина попросту со мной играет. И ему доставляет особое, изощренное удовольствие, забавляться, повергая меня то в ужас, то в растерянность.

Опера ожидаемо оправдала мои ожидания. От скуки я пересчитала все кресла в партере, а потом перешла к изучению люстры. Взглянула на сцену, разглядывая платье главной героини. В общем, ничего сверх естественного. Зевнула, прикрыв рот рукой. И встала, собираясь выйти в туалет.

— Далеко собралась? — мгновенно реагирует Одаевский, который вот уже битый час пялится на сцену, делая вид, что меня рядом нет.

— Мне нужно в туалет, — бросаю ему, двигаясь к выходу.

И, блин, совершенно неожиданно обнаруживаю крупную фигуру мужчины за своей спиной.

— Только не говори, что ты пойдешь со мной!?! — шиплю на него в шоке от происходящего.

Я все понимаю, но мне, правда, надо.

— А ты как думала, принцесса?! — шипит мужчина в ответ. — Тебя одну вообще отпускать нельзя!

Вот же настырный какой! И наглый. И злющий, вообще не понятно почему.

Закатываю глаза и иду по указателям в нужную сторону. Коридор пуст, представление все еще идет, и, кроме нас, тут никто не шастает. И мне было бы гораздо комфортнее без сопровождения, но выбирать не приходится. Одаевский не торгуется, он просто берет и делает то, что считает нужным. Я это хорошо усвоила. Поэтому даже не пытаюсь тратить нервы на бесполезный спор. Не станет же он заходить внутрь. А за дверью он может стоять сколько угодно, как последний идиот.

Но он стал! Блиииин!!

— Может, ты еще и в кабинку со мной пойдешь?! — рычу на мужчину, сжав руки в кулаки и наблюдая, как тот поочередно открывает каждую кабинку в женском туалете, чтобы удостовериться, что меня не поджидает убийца, сидя на унитазе.

А я еще думала, что вечер похож на самое настоящее свидание. И вообще, красиво было как-то… Даже приятно…

Дура ты, Вероника! Какое уж тут свидание с этим гадом?!

— У тебя пять минут, — бросает мне Одаевский, покидая комнату.

Фух, ну, хоть так. А то наше недоделанное свидание становится все больше похоже на сюжет программы «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера». Не скрывая досады, быстро делаю свои дела, мою руки и долго всматриваюсь в свое отражение в зеркале.

И чего я так разозлилась? Почему вдруг расстроилась? Неужели, мне хотелось настоящего свидания? И с кем? С этим мерзавцем? Сексуальным мерзавцем — тут же себя поправляю.

— Да, но все-таки мерзавцем, — добавляю уже вслух.

Из комнаты выхожу, успокоившись и убедив себя в том, что все происходящее не на долго, и мне, все равно, с Одаевским детей не крестить. А, значит, и накручивать себя нет никакого смысла. Рано или поздно, мужчина потеряет ко мне интерес. И тогда я найду способ вернуть себе свое.

А там, глядишь, и Иван Сергеевич что-то придумает… И, быть может. Даже найдет для меня возможность бежать… И вот тогда… Тогда я поквитаюсь с этим наглым гадом за каждую пролитую слезинку!

— Что бы ты не задумала, ничего не выйдет, принцесса, — выбивает меня из размышлений голос Одаевского.

Умеет он вернуть с небес на землю. Шакал всегда остается шакалом, хоть ты его по шерстке гладь, хоть против шерсти. А мне нужно научиться держать маску безразличия на лице. Этим искусством в совершенстве владел мой отец. Жаль, меня не успел обучить.

— Не понимаю, о чем ты, — отворачиваюсь в сторону, будто меня и не трогает его реплика вовсе.

— Все-то ты хорошо понимаешь, — припечатывает Одаевский, пристраивая мою руку на своем локте. Он так уверенно это проделывает, что я почти сама поверила в то, что мы обручились. — Поэтому сразу предупреждаю, чтобы ты не тешила себя напрасными надеждами.

Да пошел ты! — хочется мне крикнуть ему прямо в лицо. То же мне моралист нашелся!

— Тогда и я предупреждаю, — поворачиваюсь к нему, сощурив глаза, — можешь не тратить свое обаяние, меня ты все равно не получишь!

Не знаю, зачем я это говорю. Мне просто хочется ужалить его как можно больнее. Он украл мою свободу, забрал компании моего отца. Он монстр и чудовище! И я ничего, совсем ничего, не могу ему противопоставить! Это так обидно, что я готова покусать мужчину прямо сейчас. Останавливают только его слова о том, что ему это гарантированно понравится.

— А ты считаешь меня обаятельным? А, принцесса? — ловит меня на слове Одаевский, заставляя снова почувствовать себя мелкой шавкой рядом с сильным игроком.

Взрослые споры не для маленькой девочки, и мужчина каждый раз ставит меня на место, заставляя не забывать об этом прискорбном факте. Как и о том, что я полностью в его власти, и играть со мной он будет по своим правилам.