Игрушка для шпиона

Это уважение я заработал вскоре переезда. Во время заварушки в столице я выручил одного из глав кланов – Марка Варлаву. Появился в тот момент, когда члены враждующей группировки вели по машине Марка обстрел. Снял ведущего из винтовки, потом остальных. Выскочил с оружием на дорогу, остановив тачку с людьми Герта.

За мою жестокость и изворотливость люди Герта прониклись ко мне симпатией и уважением, а кто-то даже побаивался. Благодаря моим навыкам я не только стал одним из них, но и втерся в доверие к Варлаве, а после и к другим. Сбежавший из одной страны, прячущийся в другой человек без совести и принципов, проматывающий деньги погибшего отца, опасный, жестокий и коварный – именно такое мнение сложилось обо мне в этом обществе. Но наплевать, что они обо мне думают. Я здесь – и это главное.

Конечно же, в тот день я заранее знал, где нужно появиться. Все было четко спланировано, и уловка подействовала.

С того момента я постепенно знакомился с криминальными авторитетами.

С Леоной я впервые столкнулся в казино, что принадлежало Райену Удовски. В тот день был объявлен аукцион рабынь – дорогих обученных девушек которых можно купить на время. Условия аренды обычно выставляет хозяин. Они нигде не прописываются, но нарушить их равносильно самоубийству. Ну или выплате огромной неустойки. Я впервые решил взглянуть, как проходит мероприятие, но моим вниманием завладела стройная брюнетка, похожая в своем черном платье на гибкую пантеру, соблазнительно-опасную в человеческой ипостаси.

«Значит, ты и есть Винсент Марч – тот, кто спас моего муженька», – проворковала она, увиваясь вокруг меня.

«Леона Варлава. Как же наслышан», – ответил я, пытаясь понять, чего от нее ожидать.

«Во-от как? – удивленно протянула она. – А я о тебе услышала впервые. Какими судьбами в наших краях?»

В тот день я переспал с ней в первый раз. Мы уехали с аукциона на ее красном Ламборгини в загородный дом. От Леоны так и разило неуемным желанием. Долго я не думал. Раздевал «пантеру» прямо на ходу, бросая вещи в холле. Завел в гостиную и разложил на столе. Она текла как сучка, взглядом умоляла меня не останавливаться. И я не стал медлить: расстегнул ширинку и вошел одним махом до упора, закинув длинные ноги к себе на плечи. Вколачивался в нее, сбрасывая напряжение, что не оставляло с момента, как я приехал в этот долбанный город. Член гудел, будто вот-вот разорвется. Я кончил за пару минут, но нам предстояла целая ночь. Я остался у Леоны до рассвета, потом уехал к себе. Ее муж как раз прикупил новенькую рабыню и развлекался с ней по-своему в городской квартире.

С того самого дня меня принимали в этом гребанном обществе как своего. Я общался с главами кланов, хотя и держался особняком, проворачивая свои махинации. Только Герт долго точил на меня зуб за тот случай с Варлавой. Но уже ничего не мог сделать.

Сегодня я знаю, чем дышит каждый, кто имеет отношение к мировому преступному синдикату под названием «Алый бутон». Неизвестно одно – кто всем управляет. Но придет время, когда я выясню и это. Вот только дальше представляется лишь пустота. Ведь я пока не знаю, чем кончится для меня эта долгая и опасная авантюра.

Глава 2

Марина 

Перед глазами стояла полнейшая тьма. Казалось, что распахну веки и окажусь дома, в своей кровати, накрытая старым пуховым одеялом. Что не было никакого дурацкого предложения работы, перелета в Македонию и бандитов, которые выволокли меня из машины и избили.

Я поняла, что все еще жива, когда сквозь пелену ощутила прикосновение к лицу. Нечто холодное и влажное легло на висок. С трудом приоткрыв свинцовые веки, я старалась приглядеться, да только изображение расплывалось пятнами. Я закатила глаза, прекратив попытки рассмотреть комнату.

Как же болит голова! Будто тысячи маленьких раскаленных иголок одновременно вонзаются в виски…

В какой-то момент боль стала совсем невыносимой. Я распахнула глаза, подорвалась и села на то, на чем лежала. Осмотрелась.

Это было небольшое темное помещение с голыми потрескавшимися стенами, когда-то выкрашенными желтовато-коричневой краской, от которой почти ничего не осталось. Подо мной скрипнуло деревянное лежбище, накрытое колючим покрывалом. Слева в стене имелась металлическая дверь, а в ней прорезь – видимо, для доставки еды. Все как в тюрьме, какой я ее себе представляла.

Стало жутко, и голова снова закружилась.

Над кроватью висел голый патрон, в котором бледно-желтым горела хлипкая лампочка. Ее света было достаточно лишь для того, чтобы понять, что где – не более.

А на краю постели сидела женщина, держа в руках влажное полотенце. Ей можно было дать лет шестьдесят, но точный возраст я бы не смогла определить.