Игрушка для волка, или Оборотни всегда в цене

— Никто не знает, откуда они берутся и что собой представляют. Наука утверждает, что их и вовсе нет. Но это не мешает им существовать.

Она вообще-то не про науку спрашивала. Ей бы узнать, откуда они взялись в ее доме… Но это тоже можно послушать.

Ничего себе духи! У Инги все еще ноют плечи, болит шея от цепких пальцев одного из них. Духи они или нет, но на ощупь совершенно материальны. Она машинально потерла шею. Этот жест не остался незамеченным.

— Они обретают форму. Что-то вроде тела. Но если их убить — ты сама видела, что происходит. Так что не сомневайся, они ненастоящие.

— Если ко мне снова нагрянет парочка таких, то что они ненастоящие, будет слабым утешением.

Стас кивнул.

— Так и было бы, но они не нагрянут.

Он выглядел уверенным в своих словах. Но ей этого было недостаточно.

— Почему вообще они пришли ко мне?

— Они пришли за мной.

— Они называли тебя охотником… — вспомнила Инга.

— Это долго объяснять. Да и не надо тебе оно. В ту ночь, когда ты меня нашла, мы столкнулись с ними. Их было слишком много. И я был не в форме, — он поморщился, словно признавал то, что признавать никак не хотел.

— А почему они искали тебя здесь? Как они вообще узнали про меня? И почему не искали в другом месте?

— Найти охотника сложно, почти невозможно. А вот его близкие могут быть уязвимы.

— Я — близкий? Да мы едва знакомы!

Все в его рассказе было нелепым, нестройным и корявым. И именно поэтому все могло оказаться правдой. Это ложь обычно логична и понятна.

— Я поцеловал тебя перед уходом, а для них это словно метка.

Инга вспомнила, как принюхивался к ней один из бандитов.

— А зачем ты меня… — она не договорила: сама поняла. — То есть ты ловил их на меня, как на живца?! — ну это уже совсем ни в какие ворота!

— Послушай, все не так, как ты думаешь… — начал он, но она уже не хотела его слушать.

Конечно, не так! Все еще хуже.

— Если ты ждал, что они придут, где ты был так долго, почему не явился сразу, почему позволил им… — она вспомнила жуткий взгляд третьего, треск блузки, руки, сдавливающие ее шею.

— Потому что у кого-то слишком крепкий замок, — буркнул он.

— Но ты мог войти вместе со мной!

— Тогда бы исчез эффект неожиданности. Вообще-то их было трое, а я один. И задача у меня была не геройски погибнуть, спасая девушку, а все-таки ее спасти.

— Если бы ты не полез целоваться, меня вообще не пришлось спасать! — выкрикнула Инга. Она все еще не могла придти в себя от вероломства своего гостя. Вот и помогай таким.

— Они все равно искали бы меня, и возможно, когда-нибудь нашли бы… тебя. Вдруг бы я стал вспоминать о тебе чуть чаще, чем следовало. Им этого достаточно. Только меня бы рядом не было. Я должен был с ними покончить, понимаешь? А теперь все, ты в безопасности, — он с сомнением посмотрел на потолок. — Ну почти в безопасности пока.

Пока! Почти!

На глаза навернулись слезы, в носу защипало. Инга поняла, что сейчас разрыдается, вот прямо сейчас, в эту же секунду. Вернее, нет, уже рыдает. Слезы текут по щекам будто бы сами себе, дыхания не хватает, а плечи вздрагивают. И ей совершенно не хочется размазывать слезы в присутствии этого человека, но приходится.

Откуда это запоздалая истерика? Она же была почти спокойна! Она и сейчас может успокоиться. Нужно только вдохнуть глубже и…

Вдох получился рваным и громким, похожим на всхлип.

Стас оказался рядом тут же, привлек ее к себе. И вот уже она может рыдать на крепком плече. Так даже лучше. Инга захлебывалась плачем, а он гладит ее по голове, перебирает волосы, одной рукой прижимая к себе. И она чувствует в этом жесте не только желание успокоить зареванную дамочку. От этого ей вдруг становится жарко. И она понимает, что чертовы предки, кажется, и на ней оставили свой отпечаток. Потому что ей уже не хочется плакать. Она поднимает голову и их губы встречаются. А ее пальцы торопливо расстегивают его рубашку.

Ежки-матрешки! Что она делает?

Не важно. Она подумает об этом после.

8

Пальцы, сдавливающие ее шею, трупы на ковре, превращающиеся в дым, страх и шок — все это вдруг перестало быть не то чтобы важным, а вообще существенным. Весь мир сузился до точки слияния их губ. Только бы он не выпустил ее из рук. Только бы не разорвать этот поцелуй!

Рубашка расстегнута, под ее пальцами — горячее тело. Слишком горячее, неестественно горячее — словно в лихорадке. Да у него же температура за сорок!

Еще одна странность… Одна из многих.

Почему-то это вмиг отрезвило.

Инга словно увидела себя со стороны. Зареванная, взлохмаченная, в разорванной одежде и одеяле она пристает к постороннему мужчине. Который, между прочим, и виноват во всем, что тут случилось.

Он будто бы тут же почувствовал эту перемену — разжал руки, отстранился.

— Извини… — сказать это было трудно. Дыхание все еще было неровным, голос вибрировал, выдавая волнение. Инга избегала смотреть Стасу в глаза.

Теперь он точно черт знает что о ней подумает.

— Нет, это ты извини. Я не должен был…

Он не договорил, но она закончила за него сама: вообще не должен был появляться в ее жизни и пускать все под откос.

— Тебе пора!