Игрушка из грязных трущоб

Сами трущобы представляли собой закрытый, надёжно охраняемый посёлок, расположенный в Богом забытой глуши (то есть на одном из частных островов, спрятанных в водах Атлантического океана). Сюда свозили людей из самых разных уголков мира. В основном это были брошенные, никому ненужные лохмотники, вроде бездомного, разорившегося, спившегося сброда. О существовании которых никто не знал. Которых, тем более, никто даже искать не будет.

Так, в течении нескольких лет, и появилось на свет это плешивое гнездо, заполненное самым отборным мусором, которое работало для удовлетворения потребностей настоящего демона бездушного, которого местные бандюки считали великим лидером и могучим предводителем, а невольники, наоборот, — презирали и до сумасшествия ненавидели.

***

Сегодня же я сделала то, что не хотела делать… То, что совесть не позволяла. Но вкусив тупой, мучительно пожирающий голод, я готова была на все угодно! Даже душу собственную в пекло продать, забив на мораль, мечты, стремления.

Как бы отчаянно не тянулась к лучшему — жизнь все равно топтала, избивала, грубо сталкивала с обрыва, отправляя прямиком на острые скалы.

Именно сегодняшним мерзопакостным вечером я решилась на отчаянный шаг — продать себя...

За возможность просто жить.

За возможность просто дышать.

Ибо несмотря на шокирующую атмосферу, в которой родилась и выросла — жить мне безумно хотелось.

У нас был телевизор, подаренный постоянным и весьма щедрым клиентом матери. Поэтому, просиживая сутками у экрана, я пыталась хоть немного учиться грамоте. Ведь в школу я не ходила. Не потому что мы не могли себе это позволить, а просто потому, что в трущобах не было высших учебных заведений. Зачем же рабам грамота? Чем тупее человек — тем лучше им управлять.

Там, по ту сторону монитора, я видела другую реальность. Идеальный, совершенный мир… В котором царил идеальный порядок, доброта и гармония. В котором люди не избивали друг друга за кусок сухаря, не брали женщин прямо на грязных тротуарах, не унижали за цвет глаз, кожи, или же врождённые дефекты внешности.

В грязных трущобах весь этот кошмар был привычным делом.

В грязных трущобах людей принимали за скот, за дешёвую рабочую силу.

Поэтому, мне так отчаянно хотелось перешагнуть через запретные «стены бездушного гетто», устремившись в лучшее будущее. В тот красочный мир, который я наблюдала с экрана старенького телевизора. В тот мир, в котором было так живописно и так прекрасно. В тот мир, который являлся для меня самой настоящей иллюзией, мечтой, или же... сладким сном.

***

Как я уже говорила, чтобы выжить мне пришлось пожертвовать своей честью. Да… как бы унизительно не звучало, но только что я продала свою девственность. За место на ювелирной фабрике.

Госпожа Джалил, начальница ювелирного цеха, оценив внешние данные «товара», с радостью приняла сделку, устроив меня «под своё крыло» в одном из престижнейших заводов трущоб. Условие: я отдаю свою невинность полностью в её распоряжение, а она — навечно закрепляет за мной место на фабрике.

Кто будет покупателем, пока неизвестно. Она дала мне время до того момента, пока не найдёт клиента, и ещё пятьдесят баксов аванса. Так что, при виде такой баснословной купюры, я готова была прямо сейчас, хоть ей отдаться, хоть первому встречному, ибо мой бедный желудок уже до сквозных дыр себя же прогрыз.

Клиенты Госпожи являлись весьма солидными, обеспеченными мужчинами, а не каким-либо плешивым сбродом. Так что волноваться по поводу своей жизни не стоило.

Одна кошмарная ночь — и в моих руках престижная работа. А если соглашусь на дальнейшее сотрудничество — меня ожидает полнейшая безопасность, прочная крыша над головой, изысканное пропитание и море внимания.

То есть, Джалил просто предложила мне стать одной из «элитных шлюх», обслуживающих клиентов, прибывших из других стран, для заключения сделок с Дамиром о покупке украшений или эксклюзивной одежды для своих жён или же для пополнения коллекции брендовых магазинов.

До такого уровня я бы опускаться не хотела. Ведь я, всё ещё считала себя личностью с присущим стремлением выкупить собственную свободу.

И да, рабства можно избежать. Нужно лишь заплатить каких-то там десять тысяч долларов в качестве пропуска за стены трущоб.

Каких-то там…

Ага!

Проще повеситься, чем свободным стать! Потому что мой отец, потея с утра до ночи, зарабатывал по одному доллару в день, а мать — по два. Но иногда, если попадался щедрый клиент, максимум до пяти. И то половину суммы она сразу же спускала на новые шмотки, косметику, побрякушки дабы выглядеть как можно лучше, торгуя собой направо и налево.

Но всё же, я отчаянно нуждалась в защите. Ибо на заводе не позволялось расхаживать в лохмотьях, заляпанных грязью. Как это делала я. Тем самым, не привлекая к себе излишнего внимания.