Игрушка из грязных трущоб

Вместо автомобилей – велосипеды и трамваи, вместо грязной земли – цветущие сады, вместо пьяного сброда – милые, улыбающиеся люди. Годом ранее, мне на голову запросто могли вылить помои, или за один доллар воткнуть нож в спину. Но теперь, всё выглядело совершенно иначе. Именно я являюсь главной причиной этих сумасшедших перемен.

Прокатив нас по территории города, Дамир решил показать нам новый реабилитационный центр. В стенах центра проводились сложные операции, а также реабилитационные мероприятия любой запущенности. Начиная от банальной зависимости, заканчивая последней стадией рака.

Припарковавшись, мужчина помог моему неповоротливому телу выползти из автомобиля, переплёл наши пальцы друг с другом и, одарив улыбкой, повёл к главному входу в центр. Я до сих пор не могла привыкнуть к его поведению. Осадочек остался. И я не знаю смогу ли я окончательно от него избавиться. Ведь моё сердце… сплошь покрыто шрамами, которые, к сожалению, не затягиваются.

Тяжело выдохнув, я всё-таки позволила нашим пальцам сплестись в единый крепкий замок. Немаловажным фактом было то, что на лице Дамира я так и не увидела маску. Мужчина, вопреки табу, вот так вот взял, радушно улыбнулся и уверенно направился к толпе незнакомых мне людей в белых халат, не скрывая своего уродства.

Ущипните меня! Это не он. Не Дамир! А его добрый брат близнец. Кстати, без бороды мужчина выглядел ещё моложе и ещё прекраснее. А его шрамы казались едва ли заметными.

Я немного испугалась, когда увидела толпу врачей. Наверно Дамир захотел узнать, всё ли в порядке с малышом? Я вот не очень хочу. Не потому, что боюсь медиков, а потому, что переживаю за какие-либо врождённые дефекты, имеющиеся у плода.

Я резко остановилась. Вырвала руку из руки Дамира, жестами попыталась объясниться. Мужчина понял меня без слов.

Уловив не абы какое волнение, он бережно притянул меня к себе и нежно поцеловал в щёку. По спине волнами хлынули мурашки.

– Мили, не паникуй, пожалуйста. Мы только проконсультируемся по поводу твоей потери голоса. Обещаю, всё будет хорошо. Ещё нужно будет сделать УЗИ… Я верю, что с нашим малышом всё будет в порядке.

Нашим. Он сказал это как-то неуверенно. Слегка запнувшись на слове «нашим».

– Извини меня если что… Кажется, я слишком давлю. Тебе, наверно, пока трудно принять меня «нового». Но я дам время. Столько, сколько пожелаешь. Даже если ты снова решишь исчезнуть из моей жизни, я всё пойму. Разреши мне хотя бы позаботится о вас материально.

Ничего себе! Дамир… и правда удивляет!

Разумеется, я дам ему некоторое время подумать. Ведь мне нужно будет узнать Дамира заново. С новой стороны. И убедиться, что он больше не представляет для меня никакой опасности. Как для меня, так и для ребёнка.

Наш разговор прервался громкой сиреной. Дамир быстро взял меня за руку и оттащил с дороги, давая возможность скорой помощи беспрепятственно подъехать к больнице. Когда машина с мигалками остановилась возле больницы, а из кабины выпрыгнул светловолосый юноша, я оказалась на грани инфаркта, инсульта и обморока одновременно.

Сатир?!

Клянусь собственным зрением, это был Сатир! Голубоглазый блондин, в форме медработника. Он в спешке открыл задние двери машины скорой помощи и вытащил носилки с постанывающим на них пациентом.

Врачи бросились на подмогу:

– Что случилось?

– Да, как обычно… – ответил знакомый голос. – Малец решил змейку погладить.

– Вот ведь! Ладно, давай, грузи на каталку. Только Розе не слово. Иначе опять как заботливая наседка примчится с тонной конфет. Вместо укуса будем ещё и диабет лечить!

После того, как постанывающего ребёнка переложили на каталку, я не выдержала. Не знаю каким таким чудом это случилось, но, отстранившись от Дамира, я резко бросилась к Сатиру, невольно выкрикнув в голос:

– Сатир!!!

Парень обернулся. Его красивое лицо сначала побледнело, затем порозовело, а потом и вовсе позеленело от потрясения. Но не успел он было опомниться, как я, всем своим немалым весом, едва не сшибла парня с ног, заключив в крепкие объятия.

Господи Боже! Сколько ещё потрясений за сегодняшний день мне предстоит вытерпеть!?

– Милана? Какого… чёрт! Это ты? Ты что. Серьёзно? Живая… я так и думал! Я верил. Верил, что мы ещё обязательно встретимся, – Сатир гладил мои волосы и улыбался, а я тряслась в его теплых руках как будто температура воздуха упала ниже ноля.

– Я… э-это я-я. М-мой голос! Я снова могу говорить.

Сатир ничего не понял. Но вопреки всему, даже вопреки пристальному взгляду Дамира, он продолжил душить меня в жадных объятиях.

* * *

Оказывается, для восстановления голоса нужно было «окунуть» пострадавшего в повторную стрессовую ситуацию. Сатир был жив. И Роза тоже. Они работали в реабилитационном центре. Сатир – водителем скорой, а Роза – шеф поваром лечебного учреждения.

Дамир не казнил своего самого преданного подчинённого, а просто отправил на временную службу в Трущобы, узнав о влюбленности бойца в свою любимую наложницу. Розу пристроили кухаркой в таверне, в элитном секторе Трущоб. Но после моей гибели Дамир исправил ошибки прошлого, лично извинившись перед Сатиром и Розой.