Игрушка на неделю

Достигнув конца коридора, девушка вызвала лифт, на котором поднялась на последний этаж. Она сама от себя не ожидала такой наглой уверенности, однако ноги несли её вперед.

Возле двери, ведущей в люкс, стояло три человека в темных джинсах и футболках. Мужчины были коротко стрижены, чисто выбриты и в приподнятом настроении. Завидев Еву, они сначала удивились, а после их пробрал смех. Самый старший на вид достал из кармана телефон и, набрав что-то, приложил его к уху. Ева остановилась в метре от компании телохранителей, а это были именно они, и бросила быстрый взгляд на дверь. Злость и интерес будоражили её, выводили на эмоции, заставляя делать совершенно необъяснимые вещи.

Пока девушка пребывала в сомнениях, дверь в номер распахнулась, и один из телохранителей жестом пригласил её войти. Под тихий мужской смех блондинка быстро юркнула в номер, прикрывая дверь за собой.

Глава 11

Она расплакалась. Слезы усталости и негодования бурными ручьями стекали по ее разгорячённой коже и впитывались в мужскую футболку. Прошло пять, десять, двадцать минут, а она все еще не могла успокоится.

Мужчина медленно поглаживал девушку по голове, прижимая ее к своей груди. Для него это было странно — просто лежать в кровати с кем-то в обнимку, тем более с девушкой. Но в тоже время это дарило новые ощущения, которых он ранее не испытывал. Светлые волосы словно шелк струились между его длинных пальцев, а легкие заполнял аромат персика и полевых цветов. Было уютно и очень тепло, однако футболка настолько пропиталась соленой влагой, что вызывала дискомфорт и желание раздеться.

Стоило ему подумать о смене одежды, как в голову вмиг ударили образы из снов прошлой ночи. Невольно хмыкнув, Эмир сильнее прижал к себе девушку, проведя рукой по её спине. Его пальцы нащупали выпирающие позвонки, отчего мужчины вздрогнул. Он никогда не был придирчив в плане веса и форм, хотя чаще всего крутился в компании дам с полной грудью и округлыми бедрами. Здесь же ситуация была совсем иной, поскольку Ева ни по одному пункту не подходила под его типаж. У неё были хрупкие плечи и спина, выпирающие ключицы и ребра, ярко выраженная талия и еще не совсем сформировавшиеся бедра. В целом, она не выглядела на свои восемнадцать, однако энергетика, исходящая от нее, сводила с ума. Черт, да он просто боялся сломать ее в постели.

Когда девичьи рыдания чуть стихли, превратившись в периодическое хлюпанье заложенным носом и слегла дрожащее дыхание, Эмир решил разговорить гостью, вытянув из нее максимум полезной ему информации.

— Расскажи мне про них, — тихо произнес он, — про своих друзей. Откуда вы знаете друг друга?

Ева на секунду затихла, впившись ноготками в плечо мужчины. Ей было больно и странно говорить о таких, казалось бы, очевидных и привычных вещах. Каждый раз, когда разговор заходил о дружбе, Ева забывала все слова и буквы и просто молчала. Ей нечего было сказать.

— Вы же учитесь вместе, да? И живете? — не унимался мужчина. — Это, должно быть, весело.

Девушка дернула головой, отрицая услышанное. Жизнь в пансионе априори не может быть веселый, поскольку это самостоятельная жизнь без любви семьи. Родители Евы погибли, от Макса отказались, Влада до 14 лет воспитывала бабушка, а Вик была дочерью проститутки и сутенера. Все из их компании оказались в пансионе просто потому, что у родителей были на это деньги. Но когда финансы иссякали, элитный пансион превращался в банальный детский дом. По крайней мере так казалось Еве. Почти год после смерти родителей она провела в обычном детском доме и еще полтора в детской психиатрической больнице. Плюс пансиона состоял в том, что её кормили, позволяли учиться и развиваться, не пичкали таблетками и не разговаривали как с умственно отсталой. Но она все еще не видела в такой жизни ничего веселого.

— Я рос без матери, — не получив ответ Эмир взял инициативу в свои руки, — меня воспитывала няня из Индии, заменила мне всю семью. Отец после смерти матери ударился в работу, так что я рос в окружении одной единственной женщины, получая все, что только хотел. Другие дети в районе редко приходили ко мне играть — отец выставил возле дома кучу охраны, так что я рос, отчасти, полным эгоистом. Мне было плевать на людей. А потом все изменилось…

Эмир замолчал, вспоминая ссоры с отцом по поводу переезда. Ему было пятнадцать, когда отец выставил его няню из дома и, собрав все вещи, увез сына на другой конец земли. В штатах он так и не нашел друзей, но утонул в любви девушек и, реже, парней. Учеба пошла под откос, а все навыки он приобретал практическим путем — ввязывался в отмывание денег, мошенничество, азартные игры, долги, общался с владельцами притонов и ночных клубов, играл в любовь с работницами банков и других структур. Это было весело до тех пор, пока отец не сделал его совладельцем строительной компании. На юные плечи лег груз ответственности.

— Это была она? — тихо спросила девушка, вырвав собеседника из воспоминаний. — Та женщина, что сидела с тобой в первый день, когда мы вселились.