Игрушка Палача

— Хорошо, пусть будет по-твоему. А сейчас не будем терять времени.

Император взмахнул рукой, вызывая в воздухе проекцию интересующего нас корабля. Я сосредоточился изо всех сил, пытаясь вникнуть во все тонкости очередного хитроумного замысла Императора.

Разговор вышел не просто длинным. Он затянулся далеко за полночь. Да, здесь, в брюхе огромного корабля, в космическом пространстве не было привычных дней и ночей. Но мы мерили ритм наших жизней согласно заведенному порядку. Разговор не раз угрожал свернуть в русло чересчур жаркого спора, полного взаимных оскорблений и недовольства. И всё же Император был прав.

Он, мать его, как всегда, оказывался прав. Он мог настолько увлечь своей идеей, что ты загорался её осуществлением и жарко отстаивал свои взгляды. Я спорил с ним до хрипоты, едва не переходя на рукоприкладство, когда он одним-единственным замечанием разрушал тщательно приводимые мною доводы в защиту собственного плана.

Меня останавливал его взгляд, холодный, чуть насмешливый, полный осознания собственной правоты. Как сейчас, как и всегда ранее. Я был не ровня ему в этих битвах, где сражаться нужно было с собственным отражением, которое взамен одной отрубленной головы отращивало ещё три.

Император выжал меня до последней капли. Я чувствовал себя опустошённым, будто после напряжённого многочасового боя с противником, превосходящим меня силой в несколько раз. Мы пришли к более-менее шаткому согласию, а детали нужно было обсудить после, на свежую голову.

Я направился в свои комнаты, едва передвигающий ноги от усталости, мечтающий лишь об одном — рухнуть в постель ничком и забыться. И лишь войдя внутрь, скользнув усталым взглядом по притворённой двери кабинета, я вспомнил о ней.

О новой птичке, которую оставил прикованной к креслу несколько часов назад. Я ругнулся про себя и вошел внутрь. Конечно, слуги и не осмелились тронуть её. Девчонка так и сидела в неудобной позе, но судя по всему, крепко спала. Наверняка, все её мышцы ныли от пребывания в одной позе так долго. Пришлось отстегнуть девчонку.

Я ожидал, что она очнётся, но птичка так глубоко провалилась в сновидения, что не отреагировала даже тогда, когда я поднял её на руки и отнёс в маленькую комнатушку, служившую запасной спальней.

Раньше эта комната всегда пустовала. А сейчас не будет. Птичка проживёт здесь так долго, как сможет протянуть в клетке, что сомкнулась вокруг неё сегодня. Я аккуратно положил Тайру на кровать, накрыв обнажённое тело одеялом.

Спи, птичка. Сам Бог-Император невольно дал тебе небольшую передышку. Завтра я займусь тобой, а пока можешь спать. Лицо девушки было так безмятежно, что сомнений не возникало: ей ничего не снилось.

Едва закрыв глаза, она погружалась в мягкие объятия сна без сновидений. Счастливица. Внутри колыхнулось тёмное недовольство. Хотелось схватить её и разом сорвать пелену сна, ворвавшись чёрным Хаосом, несущим разрушение.

Я сделал несколько шагов вперёд. И тут же отступил. Хватит на сегодня. Эта дорога разрушает тебя самого гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Глава 11. Тайра

Едва занялось раннее утро, я уже проснулась. Многолетняя привычка просыпаться с первыми лучами солнца давала о себе знать. Помещение было мне незнакомым. Как я здесь оказалась? Наверняка Палач приказал кому-то из своих слуг перенести меня сюда. Поступить так по своей воле они бы не осмелились. Я знала.

Я видела их вчера, безмолвных и послушных, неслышно скользящих по комнатам, делающих вид, будто меня не существует. В каком-то смысле они были правы. Кто я? Бесправный фаэлин, игрушка на одну-две ночи, которая вскоре пополнит количество безвестно пропавших. Они заранее списали меня со счетов. Для них это был лишь вопрос времени, когда Палач силой возьмет своё и сотрёт меня в порошок. Мне стало жутко. Страх ледяной рукой сжал горло и не отпускал меня. Что я говорила Палачу вчера?

«Итог будет одинаков в любом случае. Нет большой разницы, умру я сейчас или через день. Я всё равно умру…»

Кого я пыталась обмануть? Мне хотелось жить. Очень хотелось. Я не хотела умирать здесь, в брюхе металлического корабля, не почувствовав лучей солнца на своей коже хотя бы ещё раз. Мне хотелось жить, но не так, как предлагал Палач. Я не стану унижаться и ластиться к нему. Не стану вымаливать на коленях прощения, уподобляясь тем подстилкам, которые только и мечтают о моменте, когда один из Богов почтит их влажную дырку присутствием своего члена.

Но разве у меня хватит сил противостоять ему? Это битва, в которой я нахожусь в заведомо проигрышной ситуации. Мне не одолеть его. У меня не хватит ни сил, чтобы побороть его, ни изощренности ума, чтобы обмануть. Звериное чутьё хищника мигом распознавало каждую попытку скрыть хоть что-то.