Игрушка Палача

— Я, например, — самодоволольно произнесла девица. — Ладно, твоя правда. Тебе не тягаться со мной, ты всего лишь фаэлин…

— Можно подумать, что ты — не фаэлин…

Я скептически посмотрела на Рейяну. Красновато-коричневые глаза и волосы цвета бирюзы выдавали в ней фаэлина.

— Лишь наполовину, — улыбнулась Рейяна. — Во мне течет и кровь терраэнов.

Она наслаждалась произведенным эффектом. Я знала о некоторых физиологических отличиях наших рас, равно как и то, что плод не приживался. А сейчас я впервые видела перед собой воочию полукровку.

— Именно поэтому мне проще быть с Псом, чем вам, хрупким птичкам. Но чем-то ты его зацепила, если он сразу же с тобой не разделался. Попробуй задобрить его, приласкайся… Может, и протянешь дольше остальных…

Девушка лениво потянулась и не спеша принялась одеваться, натягивая на тело, сплошь покрытое синяками и кровоподтёками, ярко-красное платье.

— Разве те, другие не пробовали?

— Пробовали…

— И где они все? — перебила я её, закипая от злости.

— Какой пессимизм, — звонко засмеялась Рейяна, прихорашиваясь перед зеркалом.

— При всем моём уважении, — я легко поклонилась ей. — Чем тебе помог твой оптимизм? Ты всего лишь подстилка для Них. Ты не фаэлин и не терраэн, ты застыла посередине, тебя ни одни, ни другие не признают за свою.

Рейяна чуть сощурила глаза, глядя на меня. Возможно, я опять сболтнула лишнего… Но тут же она расхохоталась.

— Маленькая дерзкая птичка! Я много лет знаю Пса, и, поверь, больше всего он не любит неповиновение и дерзость. Он сломает и унизит тебя, глупышка.

— Пусть. Но я не стану подставляться добровольно. Нет смысла жить, постоянно унижаясь и вымаливая ещё минуту для того, чтобы дышать.

Рейяна бросила последний взгляд в зеркало и кивнула своему отражению, видимо, оставшись удовлетворенной результатом, еще раз затянулась гирраном и с сожалением скомкала в тонких пальцах пустую оболочку.

— Мне немного жаль тебя… Но ты так упорна в своём желании умереть, что не примешь руку помощи, даже вися над бездной на одном волоске. Счастливо оставаться, птичка!

Проститука легко поднялась и, покачивая бёдрами, направилась к выходу.

— Какая неожиданность, — сладко протянула она, находясь уже у дверного проёма. У входа стоял Палач, он шумно втянул воздух и влепил проститутке пощёчину.

— Какого хрена ты курила это дерьмо у меня в комнате и почему ты ещё не убралась отсюда?

— Уже ухожу. У тебя чудесная новая игрушка. Но глупенькая до ужаса. До встречи, Пёс!

Палач отошёл в сторону, пропуская Рейяну. Я облегчённо вздохнула, меня утомила эта беседа, а ещё больше утомил её снисходительно-жалостливый тон. Тоже мне, фифа.

Столько лет знает Палача и не заметила, как его передёргивает, когда его кличут «Псом»? Но может быть, она знала это и специально бросала Палачу в лицо пренебрежительные слова. Кто их разберёт? Я поспешила удалиться к себе, надеясь, что Палач не заметил меня. Но окрик, настигший меня у прохода в дальнюю комнату, доказал обратное.

— Иди сюда и быстрее.

Глава 16. Тайра

Я постаралась нацепить безразличное выражение лица и приблизилась к Палачу. Тот уселся в кресло в своей излюбленной позе.

— Налей выпить.

Я поклонилась и выполнила просьбу, наполнив янтарной жидкостью тяжёлый квадратный бокал наполовину. Он отпил и выплеснул жидкость на пол:

— Что за пойло ты мне налила?

— Извини, не знаю твоих предпочтений.

— Мозгов, как у пташки, — скривился Палач и сам подошёл к бару, выбрав бутылку с чёрной тягучей жидкостью внутри.

Я тем временем поспешила убрать беспорядок, устроенный им, но замерла, почувствовав, что он тянет меня за шиворот. Палач усадил меня к себе на колени, велев подать бокал с напитком.

Я опасалась смотреть на него, впервые находясь так близко от его жуткой маски. Говорят, что он носит эту маску, потому что у него нет собственного лица. Я тут же отогнала эти жуткие мысли. И без того было страшно. Палач не спеша потягивал жидкость из бокала, удерживая свою руку на моей талии.

— Повернись.

Я едва повернула голову, уткнувшись взглядом ему в шею.

— Что, страшно?

Я кивнула. Мне кажется, это было очевидно. Он был воплощением самых жутких страхов, он ходячий ночной кошмар, и спрашивает, страшно ли другим смотреть на его маску? Не страшно, жутко! До ужаса! До дрожи в коленях! До холодного пота! Видимо, мои мысли слишком явно отображались на моём лице, и они не понравились Палачу. Потому что он яростно отбросил бокал и схватил меня за плечи, разворачивая лицом к себе.

— Смотри на меня, ну же! Смотри на меня своими сиреневыми глазами по доброй воле. Или я отрежу тебе веки, и тебе придётся смотреть на меня вечно.

Я открыла глаза, смотря в эту страшную чёрную маску. Ту самую, которая была последним, что видели перед собой тысячи тех, кого умертвил Цепной Пёс.

— А теперь расскажи мне, птичка, самую страшную сказку, что болтают обо мне. Расскажи, насколько ужасен Палач. Расскажи, какие ужасы творит Цепной Пёс…

Я молчала. Чёрные смерчи гипнотизировали. Я будто стояла на самом краю пропасти, и не могла отвести от неё испуганного взгляда. Палач сжал ладонями моё лицо, удерживая его.