Игрушка темного принца (СИ)

Я прижала книгу к груди и свернулась клубком перед сервантом, устроившись между двух книжных пирамид. Кажется, я снова плакала. Пол был ледяной, но зажигать камин не хотелось. Внутри все равно было холоднее, чем снаружи. Сейчас я мечтала основательно закоченеть и остаться тут ледяной скульптурой, обнимающей книгу. Стать частью этого дома. Частью его жизни.

Карпов бы этого не одобрил, конечно… Он отдал жизнь, чтобы сохранить мою. Вряд ли он хотел, чтобы свою я провела вот так, на полу. Но что мне до его желаний? Вот я не хотела, чтобы он опускал чертов щит! Но кто же меня слушал? Так что я решила действовать назло и закоченеть.

Сердце болело. Кипеть от ярости не получалось, только тускло побулькивать… Но и этого хватало, чтобы идти вразрез с ожиданиями Демона. Я совершенно не понимала, что буду делать в мире, где нет его.

И ведь закладку он в нее вернул…

Мерзавец!

Я шмыгнула носом и открыла разворот. Андрей заложил моей измятой, заломленной в трех местах бордовой лентой тот самый свадебный раздел, над которым мы спорили в начале года. Я ухмыльнулась сквозь слезы. Ну уж нет, не на ту напал! На такие мерзкие ритуалы, с кровопролитием и кровораспитием, я бы никогда не подписалась.

Упертый Демон!

Зачем он опустил щит?! Я бы терпела столько, сколько нужно…

«Думаете, здравомыслящий мужчина может желать страданий любимой женщине? А смерти?».

Любимой… Женщине…

Он никогда не говорил мне этого словами. Только глазами. Губами. Руками. Гулко стучащим сердцем.

Ладно, пожалуй, вот на этот, где нужно выпить кровь горгульи, я бы, поморщившись, еще согласилась. Но на «Брачные цепи» или «Обещание в вечности» – ни за какие коврижки! А «Плоть от плоти» – так и вовсе кошмар. Бррр! Что это еще за разделение боли в равных долях? Одним словом – садизм и мерзость.

Нет, на такое я никогда не подпишусь! Пусть даже не уговаривает. Может помирать сколько влезет, но, когда очнется, мы пойдем в нормальный храм и проведем нормальный обряд. Без вот этого всего… И кровь его я пить не собираюсь, да! У нас с Валенвайдом совершенно разное меню!

Хотя Карпов говорил, что «Плоть от плоти» не свадебный, давно запрещен и в брачный раздел затесался по ошибке. Андрей смеялся, что его называют «посмертным полевым браком». Вспомнить бы еще, почему… Что-то о том, что он практиковался магами на поле боя. Братьями, товарищами, отцами, невестами…

Сердце внутри сделало кульбит и остановилось. Я резко села, нависла над книгой и, закусив губу, стала старательно вчитываться в текст. Рукописные, местами стершиеся буквы плыли перед глазами. В то время как слова Мари, сказанные несколько часов назад, крутились в голове сломанной, скрипучей каруселью.

«Если бы нам удалось как-то снизить вошедший магический урон… Тогда бы баланс сместился в твою пользу, и наложенные заклятья заработали в полную силу, не откатываясь к исходной точке. Но нет в мире ни одного ритуала, способного забрать уже нанесенный урон. После того, как заклятье вошло в тело, обратного пути нет»

А если обратный путь есть?

Что, если два «Смертельных жала» из четырех я заберу себе?

Глава 12. Плоть от плоти

Меня осенило так резко, что я пошатнулась. И сразу поняла, почему ритуал «Плоть от плоти» использовался на поле боя. Конечно, они делили боль! Перетягивали часть магического урона на себя. Ровно половину, по-братски!

Два «Смертельных жала»…

Это многовато для одной измученной и ослабевшей меня. Я же не Демон… Но, если хорошо подготовиться, выпить кроветворящий раствор и несколько восстанавливающих эликсиров, то можно серьезно увеличить шансы на выживание. К тому же, я уже буду в больничном отделении. Практически на руках у Мари.

Шансов, конечно, все равно немного… Да ладно, к черту об этом! Читать. Времени у меня до утра.

«Ритуал «Плоть от плоти» берет свои корни в древнем обряде «Возвращение долга жизни» и выставляет к Взывающему те же требования».

Требования.

Какое нехорошее слово!

То есть того, что я готова добровольно забрать на себя половину урона, недостаточно? Я спешно перелистала на раздел клятв и кровавых обетов, отыскав нужный ритуал.

«Вернуть долг жизни может любой, кому самой смертью выставлен кровавый счет».