Игрушка Верховного Мага

— Скорее меня получит могила, чем вы!

И метнулась вниз по лестнице, издавшей надрывный скрип — словно клекот раненого стервятника. 

Глава 37

Когда она захлопнула за собой дверь спальни, душераздирающий скрип так и звенел в ушах. Лисия зажала их руками, плюхнулась на кровать. Так и сидела, пока пронзительные рулады не смолкли.

Что это было — Эрдан приказал ступенькам свести ее с ума? Или спятил сам, а дом чутко среагировал на состояние хозяина? Хоть бы потолок и стены ночью не обрушились на Лисию. А может, так было бы лучше, избавиться разом от проблем.

Девушку все еще потряхивало после разговора с магом и жутких завываний на лестнице. Дверь распахнулась и ввалилась Бакота с подносом.

— На, лопай. Ишь, барыня кака. Хозяин сказал — в библятеке, а ты вспетушилась, и пожалуйста — будь по-твоему! А я бы сказамши, надыть тебя розгами отходить, враз пересташь ерепеницца.

— Забери и лопай сама, — бросила ей Лисия. — Я не буду есть, ни тут, ни в библятеке. Так и передай своему хозяину.

Бакота невозмутимо поставила поднос на стол.

— Ничо, вскорях жрамкать захотишь, усе подметешь.

Развернула свою тушку и выкатилась в коридор. Лисия в сердцах схватила поднос, метнулась в уборную и опорожнила одну за другой все миски в отхожее место. Поднос демонстративно поставила прямо на дырочку.

Эрдан поставил ей ультиматум? Она выдвинет встречный. Ни крошки в рот в его доме, пока он принуждает ее лечь к нему в постель. Она еще не забыла, как он нервничает и мигом идет на уступки, когда дело касается еды. Вот и пусть понервничает.

В Обители про такие выходки шутили — назло Матушке отморожу уши. Но когда тебя приперли к стенке, выбора не остается.

Заглушая голод злостью на Эрдана, Лисия забралась на кровать и завернулась одеяло. Проворочавшись пару часов, она наконец уснула.

Утром, когда Бакота принесла завтрак, спросила:

— Хозяин уже улетел во дворец?

— Не табе ж ему ждать, — буркнула служанка и вышла, оставив поднос.

С решительностью, не уменьшившейся со вчерашнего вечера, Лисия выкинула еду в уборной. Затем пошла в библиотеку. Лестница противно поскрипывала, но такого оглушительного воя, как вчера, не издавала. Но девушку поджидал другой сюрприз.

Дверь оказалась заперта. Похоже, Эрдан не собирался давать ей доступ к книгам, пока она не примет решение. Нужное ему, разумеется. Ладно же, милорд. Война так война.

Лисия вернулась к себе, легла обратно на кровать. Когда Бакота вошла с обедом, она не пошевелилась.

— Ишь, дрыхнеть, дурында бестолковая. Ужо хозяин явицца, ужо засадит ей за безделье.

Бормоча, служанка вышла. Лисия так и не встала, хотя ароматы с подноса дразняще врывались в ноздри, щекотали пустой желудок. Но она игнорировала позывы тела.

Вернувшись через час забрать посуду, Бакота уперла руки в боки.

— Енто чей-та ты творишь, остолопина стоеросовая, ась? Пошто не жрамкаши? Хозяйско добро переводишь! Думашь, хозяин магией табе едалово сотворяет? Ни шиша — усе на полновесную монету куплено!

— Не разорится, — буркнула Лисия. — Можешь вообще больше мне не приносить ничего.

— Да ты ж башка толоконная! Вота я хозяину-та расскажусь, он табе засадит!

— Табе пускай засадит, — огрызнулась Лисия и натянула на голову одеяло.

Бакота с руганью вынесла поднос со звякающими на нем мисками. А вечером не пришла. Ни ужина, ни вызова от Эрдана. Сам маг тоже не нагрянул покарать ослушницу. Вплоть до глубокой ночи Лисия ждала хлопанья двери и насмешливого голоса… Но никто не потревожил ее лежачую голодовку.

Ночь прошла беспокойно. Днем Лисия совсем не двигалась, ничем не занималась, и организм не успел накопить достаточно усталости, чтобы спать крепко. Голод тоже не добавлял приятных ощущений. Девушка с трудом погружалась в сон, неглубокий и непродолжительный, чтобы потом опять бодрствовать и ворочаться час, а то и больше.

Утро принесло еще большую усталость и головную боль. В Обители девочкам доводилось регулярно поститься, но пост был делом привычным, и предавались ему все вместе — ученицы и наставницы.

Ее нынешний пост вне церковного календаря, к которому она вынудила себя сама, сопровождался тревогой и волнениями. Если раньше голодание могло вызвать чувство легкости и невесомости в теле, то сейчас ее будто сильнее вдавливало в землю.

День Лисия провела в полном одиночестве. Бакота, похоже, обрадовалась ее пожеланию не приходить и не приносить еду. А Эрдан… Похоже, она переоценила его озабоченность ее питанием. Может, ему нет никакого дела, что она вздумала уморить себя голодом? Решил дать ей помучиться, а потом — сдаться? Нет, милорд, ни за что на свете. Лисия загибаться будет, но не придет на его милость.

Взошло солнце. Поднялось в зенит, прокатилось от востока к западу… И вот уже сумерки глядели в окно — зачарованное, Лисия даже руку не могла через него просунуть. Как и через любое окно башни, кроме библиотеки. Эрдан, должно быть, хотел отсечь ей пути к бегству, если она вздумает обернуться птицей без него и улететь.