Игрушки для императоров: Лестница в небо

Она держалась наравне с Мишель, я бы даже сказал, чувствовала, что имеет моральное право отдавать ей приказы. Это сразу бросалось в глаза. Вокруг нее невидимый никому, но ясно ощущаемый, витал ореол власти. Мне стало немного не по себе.

Катарина при виде этой сеньоры остановилась и растерялась, но быстро пришла в себя. Она явно не ждала ее здесь увидеть.

— Крутая, да? — поддел я. — Эта сеньора?

Катарина кивнула.

— Мишель рядом держится скованно. Настолько крутая, что круче главы корпуса?

— Ее зовут Гарсия, — усмехнулась моя спутница. — Она — доверенное лицо королевы. Они с Мишель обе из взвода Леи. Все-то ты подмечаешь! Ладно, пошли, зоркий сокол…

Подходя, услышал, как Мишель кивнула этой сеньоре в нашу сторону:

— А вот и он.

Та обернулась.

Мои колени задрожали. Нет, первую секунду она смотрела нормально, с некой усталостью, и даже ленцой. Но ровно секунду. После ее взгляд затуманила сталь, и эта сталь чуть не пробила меня навылет.

— Да-да, он-он, — произнесла Мишель, противненько улыбаясь. — Я же говорила, ты будешь удивлена.

Сеньора спрятала эмоции, вмиг обуявшие ее, и дальше я не мог прочесть в ней ничего, кроме деловитой сосредоточенности. И злости. Но слава всем высшим силам, злости не на меня.

— Он пришел сам, — продолжила Мишель, храбрясь. Внутри ей тоже было не по себе. — Ты можешь проверить, тем более, это уже неоднократно проверяли другие. Решать тебе, но я считаю, мы должны дать парню шанс.

Сеньора Гарсия стояла, пытаясь подобрать слова, как-то ответить, но пока получалось у нее не очень. Она не знала, как реагировать на ситуацию, сомневалась, и меня начали пробирать пакостные мысли.

«Это что, она скажет „нет“, и всё станет напрасно? Напрасной окажется эта канитель с похищениями? Напрасно я выкладывался до изнеможения две недели подряд? И, наконец, напрасно встал в такую рань сегодня, хотя мог еще мирно поспать несколько часов? Меня никто никуда не возьмет, пока она не разрешит?»

«Нет, — одернул я сам себя. Такие вопросы в компетенции одной лишь королевы. Сеньора полковник может наложить запрет на испытание СЕЙЧАС но отменить его совсем не властна. А королева…»

Я помнил королеву. Вряд ли та будет против.

Наконец, сеньора полковник (блин, они обе полковники, но к этой прицепилось), смогла что-то сформулировать:

— Почему на нем белый доспех?

Мишель неуверенно пожала плечами:

— А что такое?

— Он женский.

— Он универсальный. К тому же, у нас нет других.

— Он женский, — настаивала на своем сеньора. И, видимо, так и было, потому, что Мишель недовольно сжала губы. — А еще он белый. Не подобает парню ходить в том, что для парней не предназначено.

— И все-таки, он универсальный, — не сдавалась Мишель. — А что белый… Нет у нас других. Не брать же у кого-то мальчишке под заказ только потому, что он мальчишка?

— Нет, не надо под заказ, — бескомпромиссно покачала сеньора Гарсия головой. — Но в таком ему ходить не следует. Пойдем со мной.

Это мне. Бросив фразу, сеньора быстрым шагом направилась в сторону створок, в которые мы только что вошли. И Мишель, и Катарина, облегченно выдохнули. Мне не оставалось ничего иного, кроме как засеменить следом, еще крепче сжав оружие.

Зайдя за поворот, сеньора полковник перестала сдерживаться: от нее открыто запылало лютой ненавистью к Мишель, и мне оставалось только догадываться, что могло служить ее причиной. А заодно держаться как можно дальше, чтоб не попасть под руку. Вроде я объектом злости не являлся, но береженого…

— Говорят, ты пришел сюда сам? — произнесла она, когда мы прошли вниз и вверх несколько лестниц. Я кивнул.

— Так точно, сеньора. Сам.

— И что же тебя сподвигло на такой безумный и глупый поступок?

Я решил не юлить. Не с ней.

— Безысходность, сеньора. Мне больше некуда было податься. Срочно потребовалось научиться защитить себя, а кто еще на планете научит этому? И кто научит лучше?

— А как же специфика? — усмехнулась она. — Условия? Традиции? Это как бы… Не мужское заведение!

Я согласился:

— Да, так и есть, сеньора. Но вы правы, в этом заведении всё держится на голой традиции, а традиции имеют свойство рано или поздно меняться. Или хотя бы нарушаться. Так почему бы не со мной и не в этот раз?

— Логично! — Она скупо рассмеялась. — А ты наглый юноша!

— Стараюсь! — подобрался я.

— И от кого же тебе срочно понадобилось защититься? Уж не от Кампосов ли?

— От них самых, сеньора, — я опустил голову.