Игрушки для императоров: Лестница в небо

Доспех был чужой, даже чуждый, не могу охарактеризовать степень его непривычности. В нем всё было не так: и баланс при передвижении, и сопротивление сочленений, и гидроусилители, отключить которые оказалось невозможно, только прикрутить мощность. Я никогда не видел коров, ни разу не катался на катке, но то, как должна себя чувствовать корова на льду, находясь в этом доспехе, приблизительно понял.

Мне дали около часа на разминку и привыкание к нему. Я воспользовался этим временем как мог, но этого, естественно, было недостаточно. К белому доспеху привыкал около недели, и сейчас рука или нога так и норовили действовать привычным к ТОМУ скафандру образом. Еще стоит сделать оговорку, что время для разминки мне дали не для того, чтобы привык, а лишь потому, что ждали сеньору Гарсия. Из чего я сделал вывод, что человек та еще скотина, привыкнет ко всему и за любые сроки.

Я лукавлю, грешу против истины. Сеньора Гарсия поступила правильно и мудро, в итоге я остался ей благодарен. Только выдали б мне подобное в самом начале моего обучения здесь… Ладно уж, история не любит сослагательного наклонения.

В этом скафандре мои движения становились резче, жестче. Там, где раньше для действия требовалось стартовое усилие, теперь все выходило, будто само собой, исчезла кажущаяся тягучесть движений. Конечно, это рождало массу новых сложностей, но привык я к ним быстро, особенно, когда оказался внутри трассы. Когда же роботы забегали, вообще перестал обращать на такие мелочи внимания.

Как бы описать эти ощущения? Новый доспех вызывал у меня чувство… Мужественности! Точно, мужественности, в противовес легкому и даже элегантному женственному агрегату с кондором. Он был создан для другого, и оба они выполняли лишь поставленные перед собой задачи, слабо пересекаясь функциональностью друг с другом. В белом доспехе хорошо развивать скорость, он не тормозил движения, в нем я был себе хозяином, как и своему телу. Этот же был настроен на борьбу, на силу, на энергию, вкладываемую в действие. Рывок, например, или удар в нем требовали дополнительных усилий, дополнительного напряжения, но эффект этого рывка или удара оказывался на порядок сокрушительнее. Хотя и остановить его, изменить траекторию движения, было невозможно. Как человек, привыкший полагаться на силу, а не таинственные способности к скорости обитателей здешних пенатов, мне такой подход был больше по душе.

Я все более и более понимал, что утром, неосознанно, сделал правильный выбор — мне не дадут жить спокойно. В случае отказа меня втянули бы в какую-нибудь иную игру, и тогда тот еще вопрос, удалось бы выпутаться из нее сухим. Я важен. Вопрос «почему» задам позже, пока стоит отталкиваться только от этого. Важен и все. А корпус… Это крыша, самая надежная из всех существующих. Под ней меня не достать никому, от Кампоса до кланов. Даже королева не всемогуща в отношениях с офицерами, хотя королеву я боюсь в последнюю очередь.

Так что, я сделал правильный выбор. Я выживу. Пройду испытание. Меня ждет не просто зомбиленд с заторможенными роботами, не верю я в слова Катарины; это будет классическое испытание на пределе, как они и умеют, а после…

…А после начнется мое восхождение. Школа имени генерала Хуареса может смеяться сколько хочет с прозвища «император», которое я сам себе дал, но жизнь устроена так, что ты или «император», человек, решающий судьбы других, или игрушка, судьбу которой решают другие, те самые «императоры». Игрушки и императоры — третьего не дано. Я не тщеславен, мною не обуяла гордыня или жажда власти; это объективный закон мироздания. И если я не хочу оставаться игрушкой, у меня нет другого пути.

А еще я знаю, что за все надо платить, и свою цену я заплачу.

— Ты готов? — Я не заметил, как в помещение вошла сеньора Гарсия. Обернулся. Кивнул.

— Да, сеньора.

Она вновь пронзила меня взглядом, и в ее глазах я прочел многое. Сочувствие. Вину. Желание помочь. Но и понимание, что ее помощь — немного не то, что стыкуется с общепринятым лексическим значением этого слова.

— У тебя нет выбора, мальчик, — подтвердила она мне мои последние мысли. Прочитала, что ли? — Ты должен или дойти, или погибнуть. Обратной дороги нет. Больше нет.

— Понимаю, сеньора. — Я кивнул. Вот так, в лицо…

…Катарина, эта маленькая лгунишка, соврала мне. И то, насколько она соврала, я понял лишь сейчас, по глазам сеньоры Гарсия. Да, я важен. Настолько, что она, личная королевская телохранительница и доверенное лицо монарха, своею властью вмешивается игру офицеров. Все же ради меня, а не ради рекламы своего заведения, Мишель вцепилась в вашего покорного слугу мертвой хваткой, привлекая для этого немыслимые ресурсы. Казни, гвардия, бандиты, перестрелки, взрывы, и все это для… Хм… Процесса возвращения в «точку выбора» одного единственного человека? Как же, нужен им мой выбор! Все уже давно, заранее определено! Вариативность заключалась лишь в моменте, когда я этот «выбор» сделаю! Стервы.

А еще я понял, от кого мне поступают деньги.

Понял, кто мой таинственный отец.