Игрушки для императоров

— Наша основная функция — не силовая поддержка. Основная — это кадры, источник кадров для государственной работы. Проверенных, надежных, преданных, прошедших огонь и воду. Каждый год десять — пятнадцать человек завершает контракт. От пяти до десяти уходит в народное хозяйство, примерно половина, на сытую обеспеченную старость, но остальные остаются. А многие, отдохнув пару лет, возвращаются — после встряски и адреналина службы на гражданке скучно, поверь. Я прошла через это.

Получается, больше половины, около десяти человек в год. Это опытные бойцы, офицеры, умеющие почти всё и ничего не боящиеся. И абсолютно преданные королеве!

Я уважительно прицокнул.

— Всегда говорил, Веласкесы хорошо устроились!

Катарина улыбнулась.

— Какая-то часть из остающихся попадает в инструкторы, в службу вербовки, в сферу обслуживания самого корпуса, как я, например. Но большинство проходит дополнительное обучение и оказывается на местах, с которых хорошо видно, что идет не так в государственной машине. Понимаешь, о чем я?

Я кивнул.

— Различные инспекции, контролирующие службы. Высокие посты в структурах министерского уровня.

— Угу. Последнее крупное назначение — глава департамента образования. Бестия, Аделия Сервантес, тоже одна из нас. И Лиса, принцесса Алисия, глава ДБ. Для нас она прежде всего офицер корпуса, и только после сестра королевы. Ведь королева — сама офицер.

— Вы — везде, — подвел итог я.

— Конечно, министерские кресла — редкие исключения, как правило, это уровень небольших инспекций, но рядовые инспекторы в них имеют право лично обратиться к королеве. Непростые ведь инспекции, да?

— Верно. Но тут другой вопрос. Знаешь, я как-то думал, что… Махать кулаками и стрелять — немного разные вещи, чем сидеть и корпеть над бумагами в важном ведомстве. Вас ведь для другого готовят, под иное затачивают. И тут такая смена деятельности. Чересчур, не кажется?

Она вновь покровительственно улыбнулась и покачала головой.

— Нет, не кажется. Зерно истины в твоих словах есть, не все и не сразу получают хорошие посты. Начинают снизу, а там кому как везет и кто как себя проявит. Но если у тебя есть способности (а тех, у кого их нет, служба вербовки отсеивает еще лет в тринадцать), растут быстро. Есть и те, у кого… Не получается совсем. Кто уходит назад, в народное хозяйство. Но большинство все-таки справляется с обязанностями. И годам к пятидесяти становится прослойкой достаточно высокоуровневых специалистов в различных ответственных частях государственной машины. Обычно в силовых структурах, но не только — у кого к чему лежит душа.

Кстати, одна из моих бывших наставниц сейчас главный врач в четвертом военном госпитале, это в Авроре. После контракта доучилась в медицинском, а дальше двигалась сама, с упорством, какое привили ей у нас, в процессе обучения. Считается, что она в народном хозяйстве, но согласись, заведовать военным госпиталем… Неплохой вариант!

Я хмыкнул. Да уж!

— А переучивание? Ну, прежде чем идти дальше, нужно ведь обучиться тому, куда… Как с этим у вас?

— Хуан, знаешь, сколько человек ежегодно получает высшее образование, служа в армии? Многие для этого специально в армию идут — для солдат вышка бесплатна, а малоимущим без гранта она не по карману. Чем же мы хуже?

Годам к тридцати у подавляющего большинства из нас уже имеется высшее образование. Юридическое, экономическое, техническое, медицинское — кому что по душе. Времени между караулами уйма, годы катятся к тридцати пяти — только последняя дура упустит такой шанс. Тридцать пять лет, Хуанито, это такой возраст, когда жизнь только начинается, — усмехнулась она. — Вот мы и готовимся к этому моменту заранее, чтоб быть во всеоружии.

Пауза.

— Да, этого недостаточно. Какое-то время еще учишься, затачиваешься под нужную квалификацию. Потом начинаешь с низов. Но повторюсь, к пятидесяти уже возглавляешь важный отдел или службу. Наши девочки прут напролом, выкладываются полностью, они не знают, что есть слово «нет» и «невозможно». Они дадут фору любому специалисту с улицы. А чего не знают — тому научатся, главное в обучении и в работе системный подход, а таковой имеется. А ведь это тоже не предел, в пятьдесят жизнь тоже не заканчивается!..

Она помолчала, усмехнулась. Я сидел и… В общем, кое на что она сегодня глаза мне открыла. То, к чему я раньше относился со скепсисом. «Сын мой, если бы ты знал, как мало нужно ума, чтобы править миром»… С шестнадцатого века ничего в мире не изменилось, правильная организация процесса важнее наличия единичных талантов. М-да…

Я задумался, а Катарина меж тем закончила мысль, вновь романтизируя собственную структуру:

— Пока эта прослойка, из бывших ангелов, есть, королеве не страшен ни один клан. Мы — везде, и если не можем сделать чего-то сами, наша задача предупредить, дать знать, где что требует дополнительного внимания. Вот это — предназначение корпуса. А ты испугался каких-то кулаков и неуставщины, самого первого, фильтровочного этапа!

Она нервно рассмеялась.